Беспечный Амур. Шокированные наследники. Очаровательная попрошайка

Они втроем пошли по главной аллее, от которой отходили подходы к кабинкам. Мейсон тихонько постучал в дверь двадцать первого номера.

Изнутри не доносилось никаких звуков, хотя сквозь занавески пробивался слабый свет.

Мейсон постучал еще раз.

В третий раз стук был уже громким и требовательным.

Через секунду ручка повернулась, дверь слегка приоткрылась, и Дафния Шелби спросила:

— Кто… кто там?.. Что вам угодно?

— Добрый вечер, Дафния, — с изысканной учтивостью сказал адвокат.

Дафния, глаза которой еще не привыкли к темноте на улице, попыталась захлопнуть дверь, но Мейсон и Дрейк, не сговариваясь, поднажали на створку, и Дафния отлетела назад.

Мейсон распахнул дверь полностью, пропуская вперед Деллу Стрит.

Только сейчас Дафния узнала его, и ее глаза широко раскрылись от изумления.

— Вы?! — воскликнула она. — Но как вы сюда попали?

Мейсон заговорил почти сурово:

— Дафния, я хочу задать вам несколько вопросов. Я прошу вас отвечать на них вполне откровенно. Все, что вы говорите, является профессиональной тайной, если при этой беседе присутствуем только мы с Деллой Стрит. Но поскольку здесь же находится мистер Дрейк, наш разговор не может оставаться в тайне. Дрей-ка могут вызвать в качестве свидетеля. Таким образом, если некоторые мои вопросы вас затруднят или смутят или если вы захотите сообщить мне нечто очень важное, предупредите Пола Дрейка, и он либо вообще выйдет из дома, либо пройдет в ванную. Понятно?

Она молча кивнула.

— Итак, Дафния. Как вы считаете, что вы затеяли?

— Я стараюсь спасти дядю Гораса. Если бы я не вырвала его из этого санатория, он попросту сошел бы с ума. Вы знаете, что это я увезла его оттуда?

— Знаем, конечно. Почему вы мне ничего не сказали о своем намерении?

— Я не посмела. Побоялась, что вы меня остановите.

— Почему?

— Ваши идеи о профессиональной этике…

Мейсон задумчиво посмотрел на девушку.

Через минуту она тихо спросила:

— Полагаю, вы уже все про меня знаете?

— Вы приехали в санаторий. Увидели объявления о том, что им нужны санитарки и уборщицы. Ну и устроились на работу.

Она кивнула.

— Вы приобрели новую машину.

Опять кивок.

— Хорошо. Вы получили это место и стали работать. Что дальше?

— Я никогда не забуду, что я увидела, войдя туда. Я принялась за работу. Лишь часа через два я осмотрелась и проскользнула в бокс номер семнадцать, где они держали дядю Гораса.

— Каково было его психическое состояние?

— А каково было бы ваше психическое состояние на его месте? Беднягу силком увезли из дома, обобрали, поместили в этот кошмарный санаторий и, не таясь говорили, что он в нем останется до самой смерти… К тому же стремились ее приблизить. Он был так прикручен ремнями к койке, что практически не мог пошевелиться. Дядя Горас всегда страдал клаустрофобией, а тут его к тому же лишили возможности двигаться. Связали, представляете? Вы бы видели, как он вертел головой, пытаясь дотянуться до ремней и перегрызть их! Он был разъярен и предельно взвинчен… и…

— Он вас узнал? — спросил Мейсон.

Она с минуту поколебалась, потом негромко сказала:

— Пожалуй, мне больше не стоит говорить на эту тему, мистер Мейсон, пока мы не останемся с вами вдвоем.

— Ладно. Что еще вы можете добавить при Дрейке?

— Я вернулась утром, когда вся работа была выполнена, как раз перед тем, как явилась новая смена. Кухарку я видела и с ней поздоровалась. В кухне я взяла очень острый нож, которым перерезала ремни. Одежда дяди была спрятана в стенном шкафу, я помогла ему одеться, посадила в автомобиль и увезла.

— Вы подумали, что вас станут преследовать?

— Да.

— Почему вы не поселили своего дядю тут же, рядом с собой?

— Я решила, что ему будет безопаснее устроиться отдельно от меня.

— Утром он вас узнал?

— Еще бы!

— Каково его психическое состояние сейчас?

— Почти нормальное, но стоит упомянуть про санаторий, как он готов лезть на стену. Честно говоря, он на грани полнейшего нервного срыва из-за всего этого.

— Вы думали, они знают, что это ваших рук дело?

— Я чувствовала, что это возможно.

— Знали ли вы, что вас разыскивают?

— Вот почему я поместила дядю Гораса в другое место, где его никто не сумеет разыскать.

Мейсон поднял брови.

— Его никто там не найдет! — повторила с жаром Дафния. — И он останется там, пока нервы у него не придут в полнейший порядок, тогда он покажет всем, какой негодяй этот Финчли! Дядя мне рассказал, что не успела я уехать на Восток, как они принялись всячески. изводить его, не давали ему покоя, во все вмешивались, спорили с ним, обращались с ним, как с неразумным, кайризным ребенком. Они не разрешали ему делать то, что он хочет, и он нервничал все сильнее и сильнее. Он предполагал, что тетя Элина давала ему какой-то наркотик, который его страшно возбуждал. Он не мог спать, а когда пожаловался ей на бессонницу, она стала пичкать его какой-то дрянью, называя ее снотворным. Дней через десять он настолько привык к этому препарату, что без него просто не решался лечь спать, потому что примерно через час он просыпался и до самого утра ворочался с боку на бок.