Бесплатный сыр для второй мышки

– Убийством вообще-то следователи должны заниматься… Не знал, что тебя действительно всё это так волнует. Хочешь, подумаем вместе. На воде хорошо думается.

– На воде я боюсь утонуть. Это мешает сосредоточиться, – ответила Яна, трогая воду. – Смотри, а у берега кувшинки.

– Ошибаешься, это – кубышки.

– А в чём разница?

– Кувшинки обычно живут в озёрах, они белые, а кубышки жёлтого цвета. Кувшинки – это редкое растение, а кубышки растут повсюду: в реках, озёрах, прудах. Ты говорила, что боишься утонуть? Не утонешь. Я хорошо плаваю. Спасу, если что. И лодка надёжная. Видишь, дно сухое, – успокоил ее Данила, оставляя весла и пересаживаясь к ней на скамейку. – Что ты считаешь исходной точкой? – спросил он доверительно, не решаясь ее обнять.

– Похороны Людмилы четыре года назад или около того. Причины смерти ее неясны. Как она жила, чем занималась… Сама утонула или кто помог…

– И утонула ли вообще? – вздохнул Данила. – Я в то время только приехал сюда и не успел толком еще ни с кем познакомиться. Людмилу не знал. Я тогда был занят строительством ресторана, дел было по горло, вертелся день и ночь.

– А ты что, всех здесь знаешь? – удивилась Яна.

– Почти всех. Городок небольшой. Через полгода я уже, кажется, всех знал.

– Всех-всех? – уточнила Яна, чувствуя, как лодку покачивает на лёгкой волне.

– Всех, – утвердительно кивнул Данила.

– Меня очень мучает гибель Людмилы, всё-таки она мне не чужой человек, одноклассница моя.

– Единственно, кто мог бы ответить на твои вопросы, это ее муженёк.

– Точно! Я его только калечила, бедолагу. Да и теперь вряд ли он захочет со мной разговаривать.

– Разговаривать точно не захочет. Зачем это ему надо? Да он ведь в бега подался, так что интервью у него сейчас не возьмёшь, – напомнил Данила. – Упустили ниточку.

Туман продолжал сгущаться, укутав берег белой клочковатой пеленой, хлопковая рубашка Яны впитала неприятную влажную прохладу. Солнце почти село, робкие лучики еле-еле пробивались сквозь клочья тумана, грозя каждую минуту исчезнуть. Яна невольно прижалась к тёплому Даниле, даже положила голову ему на плечо.

– Надо будет сходить в больницу, поговорить. Может, кто что помнит. Это в первую очередь, – загнула длинный палец с неидеальным маникюром Цветкова. – Даня, ты можешь грести? Что мы крутимся на одном месте? У меня начинает кружиться голова и подташнивает. Как на карусели. Стой! Сама погрести хочу! Никогда не получалось, вдруг сейчас получится… – начала вставать со скамейки Яна.

И в тот момент, когда она выпрямилась, балансируя на качающемся дне лодки, послышался резкий выстрел.

– Дьявол!.. – громко вскрикнул Данила и схватился за плечо. Как человек бывалый, он сразу понял, что его обожгла пуля. Он дёрнулся, в глазах потемнело.

Яна же, балансируя, резко потеряла равновесие и плашмя упала в воду, подняв фонтан брызг. Когда она почти скрылась под водой, снова раздался выстрел. Пуля щёлкнула по борту лодки. Острая щепка успела вонзиться в щеку Яны, когда она, барахтаясь, вынырнула, пытаясь судорожно глотнуть воздуха. Следующая пуля, пробив бортик, пронеслась чуть левее ее белокурой головы, отсекая мокрую прядь волос. Яна резко вскрикнула, открытым ртом зачерпнула речную воду и камнем устремилась на дно.

В эту секунду очнулся Данила. Он был в лодке один.

– Яна!.. – закричал он.

Мгновенно оценив ситуацию, он увидел, как из глубины реки поднимаются мелкие серебряные пузырьки воздуха, а по поверхности плывёт локон длинных волос. На мгновение Данила забыл о ране. В зеленоватой глубине угадывалось размытое белое пятно. Оно неумолимо опускалось на дно. Данила перевалился через борт лодки и, набрав воздуха в лёгкие, нырнул в тёмную толщу воды. Мощно загребая руками и изо всех сил молотя в воде ногами, он устремился в направлении этого белого пятна. Яна!.. Данила погружался всё глубже. Уже угадывались в глубине зыбкие очертания женской фигуры – белая рубашка, желтые брюки, светлые волосы, которые колыхались в воде словно водоросли. Господи, как же еще далека была она от него! Данила сильнее заработал ногами, вытянув руки в сторону Яны. Лёгкие раздирала колющая боль. Он уже почти ничего не видел, держался только выбранного направления. И тут сквозь непроглядную плотность воды что-то блеснуло. Данила протянул руку и нащупал ремень в стразах, который был вдет в брюки Яны. Он мощным рывком подтянул к себе ее безвольное тело и потащил вверх, к спасительному свету, к воздуху. Вода словно выталкивала их. Наконец-то!..

Он сделал несколько жадных глотков воздуха и поднял голову Яны над поверхностью воды. Впрочем, уже машинально отметил, что всплыли они грамотно – за бортом лодки, с противоположной стороны от той, откуда стреляли.

Данила придерживался здоровой рукой за борт, а больной старался держать Яну, которая вцепилась в него мёртвой хваткой судорожно дышала и отплёвывалась.

– Янка! – радостно прижал ее к себе Данила. – Живая!

– В это верится с трудом, – закашлялась Яна.

– Ты говорила, что не умеешь плавать, а мы в воде, и здесь глубоко…