Бесплатный сыр для второй мышки

– Конечно. Обижаешь. Сто раз свидетельницей проходила по каким-то странным делам, несколько раз сама находилась под следствием, но ни разу не содержалась под стражей, – ответил Архип Игоревич. – Твои подозрения подтвердились – где появляется эта гражданка, там обязательно что-то случается. И что сейчас делать, не знаю. Хоть загораживай весь ваш Мозаик колючей проволокой…

– А зачем? Смысл? – сломал уже полностью размятую папиросу Владлен Вениаминович. – Тьфу ты!..

– Легче свалить всё на сбежавшего Туза. Тем более у него конфликт с этой королевой из столицы.

– Еще бы! Она его прямо пыткам подвергла, унизила при всех!.. – подтвердил участковый. – Но тогда зачем ему убивать ветеринара?

– Найдем Туза – спросим. Версия слабая, но рабочая, – согласился следователь. – А еще нужно проработать покушение на убийство на почве ревности.

– Да, это тоже рабочая версия, – кивнул Владлен Вениаминович. – Имеет право быть.

– Цветкова не замужем. У нее трое детей от двух отцов. Это то, что указано в личном деле, – сказал следователь. – Думаю, страсти-то вокруг этой дамочки кипят нешуточные. И тут она успела замутить с Гордеевым…

– А ты свечку держал? – поинтересовался участковый.

– Да у вас тут все всё друг о друге знают. Плюнуть нельзя – уже всем известно, – раздражённо ответил следователь. – Я вот думаю, охрану к ним надо приставить. Покушение – это не шутка. Но ты же знаешь, что у нас с этим большие проблемы. Одна надежда, что убийцу спугнули, и он сюда не сунется.

– Думаешь, почему я здесь нахожусь? Охраняю!.. – тяжело вздохнул участковый. – Договорился с врачом, что Цветкову переведут к Гордееву в реанимацию. Ей, конечно, там не место. Но в одной палате их охранять легче. Видишь, я тут сижу? Табельный с собой…

Следователь с уважением посмотрел на родственника.

– Ну, ты гигант! Теперь мне спокойней будет. Только после сдачи крови сдюжишь ли?

– Не беспокойся, я в порядке. Мне медсестричка уже два раза горячий чай приносила.

Следователь встал с кушетки.

– Ну тогда бывай. – Он протянул участковому руку. – У меня еще следственные мероприятия. До встречи! Если что, сигнализируй…

Участковый кивнул в ответ. Архип Игоревич бодро протопал по больничному коридору и хлопнул дверью. Владлен Вениаминович признался себе, что остается в больнице из-за того, что у него всё еще кружится голова и нет сил. «Какой, к чёрту, из меня охранник или защитник? Зря я Архипа отпустил. Меня сейчас и муха с ног свалит».

– А ну, милок, подними ноги! – услышал он строгий старушечий приказ и машинально повиновался.

Санитарка, ловко шлёпая мокрой грязной тряпкой на деревянной швабре, протёрла под кушеткой пол.

– Чего в коридоре кукуешь? Иди в палату поспи… если дежуришь.

– Подслушивала?

– Больно надо! – фыркнула уборщица. – Целый день посетители, врачи и больные туды-сюды шаркают, грязь таскают с улицы, а мне их еще подслушивать надо? Это за мою-то зарплату? Иди-ка ты, милок, в баню!

Тётка сняла со швабры тряпку, отжала грязную воду в металлическое ведро и с любовью протёрла той же тряпкой надпись с подсветкой «Реанимация».

Участковый только вздохнул.

Яна, если бы ей не вкололи снотворное, вряд ли заснула сама. Сколько проспала, она не поняла, но дневной свет уже вовсю пробивался через вертикальные пластиковые жалюзи в палате реанимации.

Чувствовала Яна себя сносно, только знобило. Она посмотрела на Данилу, облепленного проводами, трубками, датчиками. Его плечо в татуировках и ключица были плотно забинтованы. В том месте, где была рана, через белизну бинтов проступало пятно крови, уже подсохшее и не такое страшное. Приборы, подключенные к Даниле, попискивали и посверкивали мигающими огоньками. Капельницы капали – одна прозрачной жидкостью, другая – желтой, наверное, плазмой крови. Мощная грудь Данилы вздымалась ровно и плавно, и это зрелище Яну обрадовало. Вообще, если бы не бинты, не все эти провода и трубочки, не бледное лицо Гордеева, можно было подумать, что Данила просто спит, спокойно дремлет у себя дома в кровати.

В коридоре вдруг раздался оглушительный выстрел. Кто-то завизжал. Захлопали двери. Яна подскочила на кровати и уставилась на дверь палаты, которая внезапно распахнулась, и на пороге возник человек в дождевике, резиновых сапогах и с ружьём в руках. Внимание Яны было приковано к оружию, поэтому она не сразу узнала посетителя.

– Вот и лебеди… – Человек с ружьем изобразил на морщинистом лице кривоватую улыбку.

– Борис Ефимович?! – ахнула Яна. – А что вы тут делаете?

– Хожу-хожу, хоровод вожу… Мы разве знакомы? – спросил начальник риелторской конторы, направляя на Яну ружье.

Яна попыталась прикрыться одеялом.

– Что вы делаете? Стойте!.. – закричала она испуганно. – Я же приходила к вам домой. Вы ловили рыбу. Помните? Я еще пожелала вам… Как это?.. Хорошей ловли. Ни хвоста, ни чешуи…

Яна сползла с кровати и встала к стенке, словно на расстрел.

– А-а… Нет, не помню, – покачал головой старик, а глаза его, две злые непроницаемые точки, сверлили ее с азартом заядлого охотника.

В коридоре раздался душераздирающий женский крик:

– Уби-или! Мама родная! Что это?! Помогите!..