Бесплодные земли

— Нет… иногда все-таки предполагает, — возразил Роланд, удивив их обоих. — Когда ему ничего другого, кроме догадки, не остается. Но мой ответ будет: нет. Я не думаю… не предполагаю… что эти Врата как-то связаны с дверьми на пляже. И я не стал бы предполагать, что они открываются в «куда» и «когда», которые мы с вами могли бы узнать. Мне кажется, двери на пляже… открывавшиеся в ваш мир… они как ось в центре детских качелей. Вы себе представляете, что это?

— Такая качающаяся доска? — переспросила Сюзанна и показала руками: вверх-вниз.

— Да! — Роланд как будто обрадовался, что они знают. — Вот именно. На одном конце этих качелей…

— Качалки, — улыбнувшись, поправил Эдди.

— Да. На одном конце — мое ка. На другом — ка человека в черном, Уолтера. Двери — центр, созданный напряжением между двумя противостоящими судьбами. А Врата, о которых я вам говорю, — это творение людей, которые были гораздо могущественнее, чем Уолтер, или ваш покорный слуга, или наша команда из трех человек.

— Ты хочешь сказать, — нерешительно уточнила Сюзанна, — что Врата, которые стерегут эти самые Стражи, они вне ка? За пределами ка?

— Я хочу сказать то, что я в это верю. — Роланд улыбнулся — мимолетный изгиб губ в отблесках от костра. — Это моя догадка.

Он на мгновение замолчал, потом подхватил с земли прутик, расчистил немного места, раздвинув ковер из сосновых иголок, и нарисовал на земле такую картинку:

— Круг — это мир. Такой, каким мне его обрисовали, когда я был маленьким. Крестики — это Врата, образующие кольцо по его вечному краю. Если соединить их по парам с помощью шести линий… вот так…

Он поднял глаза.

— Видите, линии пересекаются в центре?

Эдди почувствовал вдруг, как его руки покрылись гусиной кожей. Во рту пересохло.

— Это то, что я думаю, Роланд? Это?..

Роланд кивнул. Его удлиненное, изборожденное морщинами лицо стало суровым и жестким.

— В этом узле расположен Великий Портал, так называемые тринадцатые Врата, которые правят не только этим отдельным миром, но всеми мирами вместе.

Он ткнул в центр круга.

— Это Темная Башня, которую я ищу всю жизнь.

13

— У каждого из двенадцати меньших Врат древние поставили по Стражу, — подытожил Роланд. — В детстве я мог перечислить их всех в стишках, которым меня научила няня — и повар Хакс, — но когда оно было, детство? Давным-давно. Помню, Медведь там был, ясное дело… Рыба… Лев… Летучая Мышь. И еще Черепаха… очень важная Черепаха…

Стрелок запрокинул голову к звездному небу и, задумавшись, наморщил лоб. А потом суровые его черты озарились вдруг лучезарной улыбкой, и Роланд продекламировал нараспев:

Есть ЧЕРЕПАХА, представьте себе,
Она держит мир у себя на спине.
В ее мыслях неспешных — весь мир и все мы,
Для любого — частичка ее доброты.
Она слышит все клятвы и все примечает,
Она знает, кто врет, но подскажет едва ли.
Она любит землю, и любит моря,
И даже такого задиру, как я.

Роланд мечтательно хмыкнул.

— Ему меня Хакс научил. Напевал, помню, замешивая глазурь для торта, а потом дал мне ложку с остатками облизать: такие тягучие капельки. Странная штука — память. Но когда я повзрослел, я перестал верить в Стражей, то есть в то, что они существуют на самом деле, — я стал думать о них как о неких символах, а не как о реальных созданиях. Однако, похоже, я ошибался.

— Я назвал его роботом, — сказал Эдди, — но это был не совсем робот. Сюзанна права… роботы не истекают кровью, если в них всадить пулю. Наверное, это был киборг. Так у нас называется существо, состоящее частью из плоти и крови, а частью — из механической и электронной аппаратуры. Есть один фильм… мы же тебе говорили о фильмах и о кино?

Улыбнувшись, Роланд кивнул.

— Ну так вот, фильм называется «Робот-полицейский», и его главный герой мало чем отличается от медведя, которого пристрелила Сюзанна. Но откуда ты знал, куда надо было стрелять?

— Я кое-что еще помню из старых сказок. Хакс в свое время немало мне их рассказал. Если бы не он, ты бы, Эдди, сейчас переваривался у медведя в желудке. В вашем мире, если ребенок чего-то не понимает, вы ему говорите, чтобы он надел свою думалку, то есть пошевелил мозгами?

— Да, — сказала Сюзанна. — Говорим.

— И мы тоже. Так вот, выражение это произошло из легенды о Стражах. У людей мозги в голове, а у Стражей — на голове. В такой шляпе. — Стрелок поднял глаза — у него был отрешенный взгляд человека, погруженного в свои мысли, и опять улыбнулся. — Только эта штуковина не похожа на шляпу, верно?

— Нет, — согласился Эдди. — Но все равно эта ваша легенда оказалась достаточно точной, чтобы спасти наши филейные части.