Беспокойная жизнь попаданца Гены, рептилоида

— Да мы быстренько, туда и обратно, — ответил Колян и подмигнул ему. — Вот, кстати, прими для своих.

Незаметно для случайных прохожих, он пододвинул сержанту ногой ящик с Белугой.

— Да! — воскликнул обрадованный предстоящей перспективе бывалый сержант и полез в карман галифе. — Чуть было не забыл! Вам срочная телеграмма, Геннадий. Второй день ее таскаю, — он протянул ему мятое послание.

На замызганном клочке бумажки с прилипшими табачными крошками можно было прочитать следующее:

«Плюг! Лететь нельзя! Срочно мне позвони! Твой крокодил».

— На вот, звони, — прочитав послание, сказал обеспокоенный друг и протянул Гене спутниковый аппарат.

— Слава вселенским богам, ты жив! — услышал Гена в трубке взволнованный голос. — Чуть грех на душу не взял. Тебе ни в коем случае нельзя лететь, брат.

И он стал рассказывать. Оказывается, что при разгрузке вкусных и полезных фруктов, он не досчитался нескольких ящиков. Послал, как положено, рекламацию, не забыв при этом похвастаться своей дружбой с Геной. Так вот, похищенные при погрузке ящики были с извинениями немедленно доставлены поставщиками на Землю. Их сопровождала записка от доброжелателей. Чтобы замять неприятный инцидент с недостачей и оказать полезную услугу серьезному крокодилу, они написали ему послание. В нем говорилось, что вызов на печальное для Гены мероприятие — это хитро продуманная ловушка.

«Ничего он у тебя не получит, — писали они, — кроме пули в лоб. Сразу после того, как перепишет на них по прилету свое наследство. А то, что перепишет — это точно, не сомневайся».

Кто такие «они» в записке не уточнялось, да и было это совершенно не принципиально.

— Если тебе нужны деньги, то обращайся, друг, дам сколько надо, даже без процентов. Только ты не лети, пожалуйста, — сказал ему напоследок преданный американский крокодил из созвездия Ящерицы.

«Так он же, зараза, невольно выдал мое местонахождение, — подумал Гена с чувством благодарности к своему недальновидному другу.

Немного поразмыслив, Гена тяжело вздохнул и сделал неутешительный вывод: «Жди теперь непрошеных гостей. Ну и пес с ними, встретим по всем правилам. А сейчас я пойду, пожалуй, с Василием на рыбалку».

— Колян, я никуда не лечу, передумал.

Вот так Гена спас от неминуемой погибели не только ни в чем не повинную черную дыру, но и свою жизнь.

Вывод один: самому надо зарабатывать, а не надеяться, что о тебе вспомнит на смертном одре заморский прадедушка, сваливший туда после революции. Незапланированных чудес, короче, не бывает.

9

Неподвижный рептилоид, укутавшись в китайский пуховик, сидел на чуть припорошенной снегом завалинке. Битых два часа сидел он в позе «Мыслителя» Родена и думал, наблюдая за закатом декабрьского солнца. Один. Трезвый.

— Стряслось чего? Может, заболел? — забеспокоились слушатели.

— Заболел? Да нет, на дворе вроде не холодно, да и изба его в меру протоплена, ведь печка добротная, умелыми мастерами сложенная, с большой любовью и уважением к ее хозяину. Дело тут в другом и кажется мне, что свои мозги он проветривал. Довелось мне недавно заглянуть в его жилище…, — начал Автор и замолчал.

— Что не так?

— Не так? — очнулся Автор от раздумий. — Да, да, не так. Дело в том, что весь дом его доверху заполнен книжками, что твоя Ленинская библиотека. Ладно бы фантастикой или любовными романами — в этом нет ничего необычного, так нет же, все сплошь физика, да астрономия. Но больше всего меня поразило то, что наиболее читаемой им книгой оказалась Общая теория относительности Эйнштейна. Как я об этом узнал? Элементарно: на фоне всех остальных она выглядела самой потрепанной и основательно перепачканной остатками всевозможной снеди. У меня сложилось впечатление, что Гена ее каждодневно читал, не отрываясь от приема жирной пищи. И заметьте: куда не кинешь взгляд — ни одной пустой бутылки.

— Стоп, стоп! Ну, вы и врете! Нестыковочка. Вот скажите нам: кто такие мудреные книжки в трезвом уме читает? В них и с бутылкой-то не разберешься!

— Вот и я о том же. Видимо, вы правы. Наверное, он заболел и скорее всего — головой. А ваше замечание о том, что я вру — совершенно беспочвенно, так как Автор никогда не врет. Может иногда фантазирует, но поверьте — крайне редко.

— В таком случае надо во всем разобраться и помочь ему, загнется же! Невооруженным глазом видно, что у него беда.

— Хорошо, тогда давайте начнем разбираться по порядку, не заглядывая далеко в прошлое, а прямо с сегодняшнего утра:

На рассвете к Гене опять приперся Василий. По делу: обсудить свою новую продукцию, которую приволок в плетеной корзине, покрякивая на ходу от чрезмерных усилий. Брякнул на давно немытый пол жалобно звякнувшую тяжесть, отдышался и спросил:

— Изучаешь? — он неодобрительно кивнул в сторону штабеля с книгами. — Делать тебе, что ли, больше нечего? Я тут принес немного, попробуй, а затем обменяемся мнениями. Вот ведь незадача, — добавил он, снимая галоши, — никогда не угадаешь: то мороз, то слякоть. Что с погодой третий год творится, ума не приложу.