Беспокойная жизнь попаданца Гены, рептилоида

— Давай попозже, — ответил Гена на заманчивое предложение о дегустации. — Вот ты мне лучше скажи: что ты думаешь об ОТО?

— Простите?

— Теория относительности, общая.

— Ах, это! Так у нас с детства все с ней знакомы. Вот, например, у меня в хозяйстве десяток коров голландских, а у тебя не одной. Что это значит? То, что я относительно тебя богатей. Уловил мысль?

— Уловил, только я не о том, ты мне привел обычный житейский пример, а я тебя спрашиваю о глобальной проблеме. Скажи мне, что ты знаешь про черные дыры?

— То, что до твоего приезда к нам у меня была полнейшая дыра в кармане. А сейчас? Вон, баба моя, например, смоталась недавно в Таиланд позагорать. А раньше? Самое большое — к маме своей в Сыктывкар. Как тебе такой пример?

— Опять ты меня не понял. Я же тебя спрашиваю с научной точки зрения.

Было заметно, что Василий сильно обиделся.

— Сказал бы сразу, что пить не будешь. Голову мне тут морочишь, когда дел невпроворот. Я тут через всю деревню образцы пер, три дня не пил! Готовился, чтобы соблюсти чистоту эксперимента. А ты! — он поднялся, надел галоши на валенки и ушел месить декабрьскую слякоть. Видимо, к бывшему председателю их колхоза, давно развалившегося по причине полной нерентабельности, невозвратной изношенности основных средств производства и неконкурентоспособностью с продукцией буржуазных стран.

«Ничего, к обеду вернется, — подумал Гена, — вон и корзину свою оставил, хитрюга».

Рука Гены непроизвольно потянулась к спутниковому телефону, любезно предоставленному ему высокопоставленным другом.

— Колян…

— Привет, Гена. Что-то случилось, родной? Голос мне твой не нравится. Давай, докладывай что стряслось.

— Ты ОТО читал? Ну, Общую теорию относительности, по-вашему.

— Нет, — коротко ответил Колян, наивно полагая, что Гена от него отвяжется и перейдет к более понятным для него темам.

— Ясно. Говорила мне мама: учись Гена, пригодится. А я? Ладно! — махнул он от досады рукой.

— Слушай, не переживай. Ты об этом с Василием переговори. Он у нас эрудит, враз тебе все по косточкам разберет.

— Пробовал, полный провал и недопонимание. С Академиком твоим мне можно пообщаться?

— Нет проблем, дельная мысль. Тебе это зачем понадобилось? Как я погляжу, ты у себя в Смирновке от скуки маешься.

— Землю хочу спасти, — коротко ответил Гена и выложил своему другу все как есть. О том, почему он отказался лететь летом за наследством, о загогулине своей временной, о подозрениях, высказанных американским крокодилом и, естественно, о своем прадедушке.

— Понимаешь, — печально продолжил он, — прилетят они за мной на Землю, даже не сомневайся. Видимо, очень им нужно вернуть то, что спер мой предок. Конечно, я этого не допущу, поскольку в любом случае загодя отсюда слиняю. Но они же все равно нагрянут на Землю со своим флотом, страху на всех нагонят и запугают, разыскивая меня. Пушек у них — мама не горюй, могут потом и пальнуть в отместку из-за неудачных поисков.

— Зови Академика, не тяни, — голос Коляна мгновенно обрел твердость и решительность, — а я продублирую твой звонок и сам скоро буду.

Телефонный разговор с ученым мужем у Гены сперва не заладился, не хотел Академик в такую даль ехать, ленился. Однако, при вскользь упомянутой корзине Василия с образцами, обещал прибыть немедленно.

— Свой культурный уровень необходимо каждодневно повышать, — философски заявил он и вскорости прибыл на такси.

— Петля времени, говоришь? — Академик с Геной и Василием дегустировали уже вторую емкость с живительным напитком. — Занятная это штука — время. Вот путешествие в будущее — это элементарно, каждый школьник об этом знает, но в прошлое! Слышь, а на хрена тебе это нужно, братан? Здесь что ли плохо живется? Так ведь, Вась?

Василий утвердительно закивал головой, как бы говоря, что очень хорошо. Тем более сейчас, после одобрения уважаемыми людьми его нового шедевра.

«Простите, оговорился. Все время хочется назвать Гену человеком. Хотя, таких честных и порядочных «людей» нам бы с вами не помешало иметь побольше», — подумал Автор.

«Делать нечего, придется колоться», — решил Гена и рассказал дотошному ученому всю свою подноготную. Не всю, конечно, а только ту ее часть, которая касалась его сегодняшней просьбы: разъяснить ему эту чертову теорию на двух мозолистых пальцах.

— Офигеть! — только и смог сказать Академик, выслушав печальную историю одинокого рептилоида.

Задумался, еще раз переварил полученную информацию и продолжил:

— Квантовое доказательство Фейнмана, — сделал он научный вывод, бесполезный для понимания Гены. — Постой, но ведь твое корыто по этому принципу и летает. Что ты мне, зеленый, голову морочишь?!

— Извините, но я не такой двинутый на науке ученый, как вы. Когда в школе проходили этот предмет, я на свалке рылся. Хотел насобирать списанные детали от звездолетов, построить из них свой и улететь куда подальше. Прогулял полезный в дальнейшей своей жизни предмет. А сама теория эта, помнится, называлась у нас «Теорией выеденного яйца».