Беспокойная жизнь попаданца Гены, рептилоида

Гена не заметил, как они прибыли на место, как его на руках отнесли в избу и уложили на широкую лавку. Проснулся он лишь тогда, когда его бережно растолкали и повели греться в затопленную местными мужиками баню. Затем был сытный обед из двух блюд: каши и горячего хмельного напитка, жаркими волнами растекающегося по его внутренностям. Только тогда к нему вернулась речь и способность трезво оценивать ситуацию. Одно было ясно, что попал он в Россию, и это уже радовало, но вот в какое время? Посему он повторно задал бородатому мужику животрепещущий вопрос:

— Так какой сейчас год?

— Семь тыщ двести одиннадцатый от Сотворения Мира. Постой, а ты случаем не из недовольных старообрядцев будешь? Тех, у которых нынешняя власть пять с половиной тыщ лет украла? Или, прости господи, не соглядатай? — грозно спросил он ошалевшего Гену.

— Да не, не похож он на ярыжку. Посмотри, морда ведь разбойничья. Знамо — в лесах промышлял по осени, а сейчас погреться выбрался. Промышлял в лесах, нехристь? — спросил его второй мужик, не по злобе, а так, озорства ради. И хитро прищурился.

— Из стран южных я, из Крыма — соврал Гена.

— Так там же турки! Утек?

— Утек, — ответил изворотливый рептилоид, сообразив, что попал в точку.

— Что же они с тобой сделали, изверги! А идет у нас тыща семьсот третий годок от рождества господа бога и спаса нашего Иисуса Христа. Царь наш так повелел своим указом три года тому назад.

«Хорошо хоть со временем не перепутала, карга старая, — помянул он дыру. После уточнения даты мозги у Гены встали на место. — Тютелька в тютельку рассчитала. С местом вот только неувязочка вышла. Ничего, разберемся, когда вернусь. Если повезет, конечно».

***

За первый месяц своего пребывания в царской России, Гена более или менее подстроился под старинный язык своей новой родины, с его затейливыми оборотами речи и известными словами, звучащими для него немного странно. Неизменными оказались лишь исконные русские междометия.

«Вот она — нетленная память веков», — с гордостью за российский народ думал он.

Все бы ничего, но здесь не было того, что требовалось рептилоиду в первую очередь — самогона для дозаправки звездолета. Не пили его предки крепкий алкоголь, поэтому и не гнали столь необходимое ему топливо! Гена неторопливо отхлебывал из кружки вкусный местный напиток: «Да, на таком горючем далеко не улетишь, однако пару бочонков медовухи я бы с собой на обратную дорогу прихватил».

— В столицу тебе надо ехать, — предложили ему смекалистые русские мужики, — там ты точно добудешь интересующий тебя продукт.

Сказано — сделано и вот он едет в Москву. Ехать с одной остановкой даже на крейсерской скорости саней ему предстояло сутки. Чтобы не терять зря время, по дороге Гена заполнял пробелы в своих знаниях об истории России. Поскольку он обозвался беженцем из Крыма, незатейливые вопросы не вызывали удивления у его спутников. Царь — это понятно, об этом он прекрасно знал по современным учебникам, с большим удовольствием когда-то им прочитанным. Армия — стрелецкие войска и несколько лично сформированных Царем полков. И те и другие — отличные профессионалы в своем деле.

— Слышь, Иван, — спросил он одного из Иванов, которые помогли ему адаптироваться после посадки (или чего там в этом случае бывает, когда ты перемещаешься взад на большие промежутки времени), — я тут слышал новость, что у нас начался рекрутский набор в армию. Знаешь что об этом?

— Знамо, сам Царь самолично участвует. Ты только заранее для себя реши: в регулярную армию хочешь податься или самогонку добыть? Ведь если в армию, то можешь живым и не вернуться: война у нас с Карлом шведским идет, забыл что ли на чужбине? Хотя, все равно не вернешься, ведь служба-то эта пожизненная. «Доколе силы и здоровье позволят», — сказал наш добрый царь Петр.

— Вот, хлебни моего напитка, — предложил Гена, благодарный за полученную информацию.

— Жжется сильно, — то ли от полученного удовольствия, то ли в качестве критики в отношении его самогонки сказал словоохочий мужичок.

Проезжаемые по пути деревеньки ничем нашего героя не удивили: незамысловатая архитектура, все как в Смирновке. Умели его предки добротные дома строить, века им стоять. Дороги — супер, кто бы там чего не говорил. Правда, непонятно как они будут выглядеть весной, но сейчас его все устраивало. Местные разбойнички по дороге их не донимали, видимо сильно озябли и разбрелись по окрестным кабакам греться. Слово за слово и вот перед ними засверкала золотыми куполами Москва.

— Даже и не знаю, куда тебе сперва податься, — задумчиво произнес захмелевший от непривычного напитка Иван, — деньги-то у тебя есть?

— Золото, — коротко ответил Геннадий.

— Серьезный товар. Нет, в кабак тебе с ним никак нельзя. Сразу сцапают и в приказ на дознание.

Он надолго задумался, прикидывая в уме подходящие варианты.

— К выкрестам тебе нужно идти. Они помогут: и золотишко твое примут, и товар помогут добыть. Тебе же, как я понял, бочек десять этого зелья требуется?

— Выкресты? — переспросил Гена, услышав новое слово.