Беспокойное лето. Послесловие

В Сосновске Леонид Львович скучал, он привык к интриге, к сложным и быстрым поворотам сюжета, а в имении — полный штиль: провинциальные сплетни, и все. Пришлось искать развлечений. Прапрадед заинтересовался историей нашего рода и составил жизнеописание наших особо выдающихся предков. Надо сказать, жизнеописания не лишены литературных достоинств. Читаешь и трудно оторваться. Я всю жизнь гонялся за химерами — тенями далекого прошлого, а настоящие сокровища оказались рядом, у отца в шкафу. Знаешь, что меня поразило больше всего? Наши предки жили и умирали за Царя и Отечество. А я? Я всю жизнь жил только для себя, для своей семьи, думать об Отечестве мне даже в голову не приходило. Впервые в жизни я задумался, чем я — француз – отличаюсь от русских, от наших предков, и почему ты с такой настойчивостью хочешь жить в России? Не утерял ли я что-то в своей благополучной жизни? Достоин ли я носить фамилию Немчинов? Трудные вопросы, на которые я пока не могу найти ответов…

В записках прапрадеда я нашел упоминание о том, что перед отъездом в Париж Леонид Львович спрятал наиболее дорогие его сердцу вещи в тайнике, который устроил у себя в доме. Путь к тайнику он зашифровал на карточках, которые хранятся у отца. Думаю, что ключ к шифру где-то в «Маленьких трагедиях» Пушкина. Неоднократно в своих мемуарах Леонид Львович упоминает эту книгу. Я с нетерпением жду лета, когда мы сможем все вместе в Сосновске заняться поисками клада. Представляю, с каким энтузиазмом возьмется за дело Мишель.

Вадим, я подошел к самой трудной части письма. Я знаю, что просить тебя позаботиться о Мишеле, если меня не станет, не надо. Мишель — хороший парень, и вы подружитесь. Я прошу тебя об одном — дай ему шанс понять, кто он — француз, русский или, как ты, в чем-то француз, в чем-то русский. Дай ему шанс стать достойным наших предков. Мне очень хочется, чтобы Мишель был счастлив.

Я вроде бы старший брат и должен был бы помогать тебе, но жизнь сложилась так, что я все время нуждаюсь в твоей помощи. Когда Мишель повзрослеет, расскажи ему обо мне.

Твой непутевый брат Серж.

Валя

Вадим закончил читать письмо. Я посмотрела на Мишку. Он сидел весь белый. Я встала, подошла к нему сзади, обняла за плечи и поцеловала в макушку. Мишка развернулся, уткнулся мне в живот и заревел. Я молча гладила его по голове. Я бы стояла столько, сколько потребуется, но вдруг что-то у меня в животе зашевелилось. Мишка тоже это почувствовал, испугался и даже перестал реветь.

–– У тебя там что-то толкается! – закричал он. Вадим и Виталий Петрович переполошились, а Анна Александровна улыбнулась:

–– Вот, Валечка, половину срока уже и отходила, детям в животе у мамочки хочется немножко порезвиться. Пора уже толкаться, выросли. Мишка, это тебе брат и сестра привет передают.