Беспокойное лето

Жизнь медленно текла, ничего плохого не происходило. Мои страхи постепенно стали умирать. Немчинов где-то достал старую икону «Утоли моя печали», и мы отвезли ее ко мне домой. Новая икона была замечательной, но, честно говоря, я привыкла к своей. По настоянию Немчинова мою икону мы отвезли в банк и положили в ячейку, которую Вадим Витальевич арендовал на мое имя. Тетя Надя вышла на работу, в архиве мы нашли дело о смерти Софьи Немчиновой. Вадим Витальевич перекопировал документы и нотариально заверил каждую страницу. Все копии он отправил в Париж отцу. Виталий Петрович сильно меня благодарил и как специалист очень высоко оценил работу моего прапрадеда. Кроме архивного дела Немчинов потихоньку копировал тетрадки с воспоминаниями прапрадеда и пересылал отцу. Виталий Петрович утверждает, что мемуары прапрадеда имеют литературные достоинства. Он очень волновался, что тетрадки могут украсть, поэтому достаточно скоро они переселились в ячейку банка к иконе.

Несмотря на кажущееся отсутствие событий, наша жизнь в имении не была скучной. Игорь пытался наладить отношения со Светкой, но она не обращала на него никакого внимания. Весь ее интерес сосредоточился на Павле, и она явно получала удовольствие от общения с ним. Несколько раз Игорь приезжал в имение с друзьями, которые пытались ухаживать за мной, но они явно были не в моем вкусе. Каждый вечер я с дядей и племянником смотрела какой-нибудь фильм. Мне эти просмотры доставляли большое удовольствие. Они напоминали время, когда были живы мои родители, и мы все вместе сидели у телевизора. Для наших «французов» советские и российские фильмы были открытием. Между прочим, Немчинов прочитал «Два капитана» и согласился со мной, что тяга к высоким идеалам и самопожертвование – ценности, не исчезнувшие в советское время. Практически каждый день Вадим Витальевич общался по скайпу с отцом. Иногда в беседах с Виталием Петровичем принимала участие и я. Я очень удивлялась, что Виталий Петрович находит в Интернете и смотрит те же фильмы, что и мы. Фильмы мы смотрели в основном детские и юношеские, мне было непонятно, чем они могут быть интересны взрослому человеку. Дело оказалось в том, что во Франции Немчиновы в основном общались с эмигрантами и диссидентами. Они в деталях были наслышаны об «ужасах» социализма и были уверены, что люди были вынуждены жить в Советском Союзе только потому, что существовал железный занавес. Все хорошее, по их мнению, подавлялось тоталитарным режимом. Мир и люди, которых Виталий Петрович видел в фильмах, ставили его в тупик. Люди искренне хотели построить справедливое государство, основанное на дружбе и взаимопомощи. Даже в советских «Трех мушкетерах», к большому удивлению Виталия Петровича, речь прежде всего шла о дружбе, все драки и сражения оставались на втором плане. Отец и дед оболтусов был очарован музыкой советского композитора Дунаевского к «Детям капитана Гранта». Он говорил, что музыка помогает ему пережить потерю сына и зовет даже его, старика, двигаться вперед. Виталий Петрович пытался осознать, как «ужасы» и «хорошее» совмещались в жизни одного народа. В конце концов он пришел к выводу, что люди готовы были терпеть многое, так как были объединены высокой целью построения Рая на земле. Мне эта мысль показалась немного сложной, но что-то в ней было. Во всяком случае, мне с Немчиновыми интересно.

Сосновск. Николай

К сожалению, дела продвигаются медленно. Павел принес мне бутылку с отпечатками пальцев Семена. Ребята выяснили, что несколько раз его пытались привлечь к ответственности за весьма грязные делишки, но каждый раз Сене удавалось соскочить с крючка. Со мной связался следователь, который пытался несколько раз посадить гада. Он пообещал мне золотые горы, если мне удастся наконец поймать его подопечного. Однако взять Сеню за жабры повода у меня пока нет. Слава богу, в имении Немчинова пока тихо. Для окружающих я изображаю, что нахожусь в заслуженном отпуске, по вечерам посещаю злачные места в призрачной надежде встретить Недельского, а днем езжу к родителям.

Отец твердо решил вернуться на завод, мать его поддерживает, а в тихую плачет, так как выходит, что любимую козу надо продавать. Зимой родители должны переехать в город, ездить отцу на завод из деревни далеко. Я серьезно поговорил с матерью. Мне надо было точно знать, пьет отец или нет. Мать побожилась, что не пьет. Тогда я изложил ей свой план. Я решил купить отцу «Ниву». На машине он может ездить на завод из деревни круглый год. Дорога занимает не более чем полчаса. Мать, конечно, расплакалась. До чего я терпеть не могу, когда женщины мокроту разводят. Ведь если плохо – плачут, если все хорошо – опять плачут.

Мать достала деньги, которые я посылал родителями. Она предложила, чтобы именно их я потратил на покупку машины. Я заскрежетал зубами. Я нормально зарабатываю и посылал деньги родителям, чтобы они жили по-человечески, а не держали капусту под подушкой. На похороны родителей я как-нибудь заработаю. С неохотой, но мать деньги все же убрала.