Беспокойные дали

Базары — первое открытие, которое сделал для себя Платонов по прибытии в Баку. Было начало апреля. В Заполярье самый разгар лыжного сезона: мягкое солнце, бездонная голубизна неба, густой чуть-чуть морозный воздух с тончайшими запахами талой воды и непросохшей на первых проталинах земли. Снег в оврагах и на пологих склонах ноздреват, рафинадно искрист и мягко упруг. И вот из этого северного акварельного великолепия он неожиданным образом попал в южное базарное буйство: груды разнообразной зелени, развалы мандаринов, лимонов, россыпи оранжево-золотистой кураги, рубиновые монбланы редиса, темно-зеленые горы огурцов и каких то невиданных овощей и плодов, гортанные крики небритых, смуглых продавцов, приторно-резкие непривычные запахи. И все это обильно полито жаром полуденного солнца, неподвижно висящего почти в зените пепельно-серого неба.

— Здесь зелень, редис и овощи украшают каждый обеденный стол, так же, как и свежий лаваш — этакая плоская пресная хлебная лепешка. — Рассказывал Андрей. — Когда я с кильдинскими сослуживцами летал в Красноводск на полигон, то получилось так, что билеты нам достали только до Баку. Это была моя первая и, как оказалось, роковая, — усмехнулся он, — встреча с Востоком. Из Баку до Красноводска добирались через море паромом. Помню, ждать его нужно было около десяти часов. Июль. Жарища. Мы изнывали, не зная, куда себя деть. Укрылись в Жемчужине, на Приморском бульваре.

— О-о, это талантливое сооружение, — подхватила мать.

— Мы с тобой туда обязательно сходим как нибудь вечерком. Жемчужина, фонтаны и Приморский бульвар эффектно подсвечиваются. Красота потрясающая.

— Слушай, — перебила она, — а правду говорят, что Бакинская набережная напоминает Рио-де –Жанейро?

Андрей расхохотался.

— Фантазерка ты мать. Но слушай дальше. Устроились мы вчетвером за столиком. Скатерти белоснежной голубизны, создают ощущение прохлады. С моря тянет приятный ветерок. Створки жемчужины мелодично гудят, как морская раковина, когда её подносишь к уху. Как нам потом объяснили, вся эта лепестковая конструкция сделана из прочного специального материала, напоминающего фаянс, поэтому в кафе хорошая акустика. Но створки гудят только при определенном направлении и силе ветра. Так вот, — вернулся он к своему рассказу, — подходит молодой вышколенный парень, официант. Между прочим, в Баку официанты только парни, а женщины и девушки сами в кафе и рестораны не ходят. Это считается здесь дурным тоном. Молча ставит на середину стола низкую фарфоровую чашу с какими-то пахучими фиолетовыми и темно-зелеными листьями, каждому открывает по бутылке минеральной воды, кладет карточку меню и, ни слова не говоря, удаляется. Выбрали мы шашлык из осетрины. Не успели и головы повернуть, как парнишка тут как тут. Весь внимание. Володя, старший нашей группы, говорит ему: «Каждому по шашлыку из осетрины, по паре пива, а вот эту траву, — тычет пальцем на чашу,— мы не заказывали». Официант посмотрел на нас как на последних олухов, скривил ехидную полу улыбочку и приторно вежливо отвечает: «Вы не волнуйтесь, зелень не входит в счет. Она у нас подается бесплатно. Всё тщательно вымыто и очень полезно. А к шашлыку из осетрины я бы вам порекомендовал не пиво, а белое сухое вино. У нас есть отличное „Цинандали“ №1. Это как раз под такую рыбу». Каков джигит? Представляешь, как ловко он нашу серость обыграл!? Восток, матушка, он и есть Восток!

Начальник кафедры, узнав, что к Андрею приехала мать, затеял разговор, как всегда, «с виража»:

— Андрей Семенович, я слышал у вас желанные гости?

— Да, вчера неожиданно приехала мама, — ответил Платонов.

— Ну, это приятная неожиданность. Мы так редко видим своих родителей, что их появление в доме всегда праздник. Не так ли?

— Конечно, — с готовностью подхватил Андрей, ещё не понимая, куда клонит начальник.

— Я так полагаю, если, конечно, вы не возражаете, надо бы вам побольше внимания уделить гостье?

— Да, я в этом месяце все наряды отстоял, по субботам у меня занятий нет. Так что воскресные дни все наши.

— Ну, это мало. Сейчас на кафедре и в училище обстановка спокойная. Никаких особых мероприятий не намечается. Поэтому можете в дни, когда у вас нет занятий, на службу не приходить.

Андрей от такого неожиданного предложения растерялся. Пятница, видя его замешательство, улыбнулся:

— Всё нормально. У каждого из нас есть родители и все мы, военные, перед ними в долгу. Служба, повседневная суета, расстояния — о родителях вспоминаем в дни их рождения да по большим праздникам…

В преподавательской Андрей рассказал о неожиданном предложении Пятницы.

— Не удивляйся, — успокоили его, — это только кажется, что Ренат сухарь и зациклился на службе. Он нормальный мужик. А потом в шестьдесят шестом, в Ташкенте во время землетрясения, он потерял родных. Сам в это время учился в академии в Ленинграде, а жену с дочкой отправил к родителям. Там все они и погибли. Так что для него семья это не просто слова…