Беспорядок вещей

Рома знал Вику с детства, и знал неплохо. Все летние каникулы они отдыхали на соседних дачах и много времени проводили вместе. Обнаружив на кухне убитой модели начатую упаковку шоколадного чая довольно редкой марки, он удивился – у Вики была сильная аллергия на шоколад. Однажды не удержалась и съела кусочек при Роме. Еле откачали. Он в тот день так испугался что потом прятал от нее даже фантики от конфет. На всякий случай… Возможно, через двадцать лет Вика аллергию вылечила, но запись в медицинской карте утверждала обратное, да и все ее знакомые в один голос уверяли – она не ела сладкое. Так что шоколадный чай Вика сама бы пить не стала. Значит, держала эту редкостную, по авторитетному мнению Ромы, гадость для кого-то другого. Кроме того, в квартире Вики царил хаос – вещи лежали как попало. Домработница их не трогала: хозяйка запрещала. Модель жаловалась потом, что не может ничего найти, и ценила свой «творческий беспорядок». А вот на письменном столе царила иная картина. Многочисленные журналы, справочники и каталоги были расставлены по цветовой гамме: сначала черные, потом белые, за ними выстраивалась самая настоящая радуга. Так кому же Вика незадолго до смерти позволила похозяйничать на своем столе? Явно кому-то близкому. Тому, с кем у нее был тайный роман, если верить Анфисе.

В тот же день, что и я, Рома явился в Сигмеон-банк побеседовать с юристами. Секретарша предложила ему чай, и он заметил на полке такую же упаковку, как у Вики. Сорт и марка редкие, баночка приметная, да и содержимое – на любителя. Рома задал пару ненавязчивых вопросов и узнал, что любитель – не кто иной, как Вадим Лессер. Визит в его кабинет Ромины подозрения только подтвердил. Идеальный порядок и «радуга» из книг говорили сами за себя. Стоило копнуть глубже, и к связи с Викой прибавились брошенная на третьем курсе учеба в мединституте, присутствие на банкете у Зорьевых и тесное знакомство со всеми жертвами, кроме Кристины. Он имел доступ к информации о готовящейся сделке с Набертом и вполне мог слить ее Реусову. Окончательно Рому насторожило то, что сразу после убийства Вики у Лессера угнали машину. Видимо, полностью избавиться от следов крови было нереально, и он решил проблему кардинально.

Ох, Вадик-Вадик. Такая аккуратность во всем, шпионские игры с Викой, предусмотрительность на каждом шагу. И спалиться на чае. Позорище!

– Ну… это еще не доказывало, что он кого-то убил, – хмыкнула я, доев пудинг.

– А писульки на древних бумажках доказывали? – Вокруг Ромы разгорелось целое пламя – злое, горячее. Я вжалась в стул. – У нас был подозреваемый, и была улика! Железная. Кровь из пасти Кристининой собаки. Вот это уже доказательство. Увы, чтобы получить образцы крови Лессера для сравнения, нужно время. Но некоторые не хотят ждать! Они хотят заманить убийцу в заброшенный дом и надеяться, что тот упадет в обморок!

– Я его не заманивала, – возмутилась я и воинственно сложила руки на груди. – Лессер сам приперся.

– Да-да, – с издевкой протянул Рома. – Не виноватая я, он сам пришел.

– Хватит меня передразнивать! Лучше расскажи, с чего приключилась вся эта драма. Лессер вам признался?

– Нет. – В Роме заискрилось раздражение. – С ним сложно общаться.

Еще бы! После того выноса мозга, который ему устроил Паша. Удивительно, как Лессер хоть что-то соображал и пару слов мог связать. Сильный, зараза. Или его спасло то, что он был без сознания. В любом случае мы оказали ему услугу – в больнице наверняка уютнее, чем в тюремной камере. По убийству Реусова у следствия было мало информации. Скорее всего, Лессер слил брокеру информацию о покупке Сигмеон-банком платежной системы Наберта, а сделку отменили. Реусов потерял много денег и, по словам коллег, был очень зол. Что он решил обсудить в загородном доме с Лессером наедине – неизвестно, но разговор закончился печально. Брокеру перерезали горло его же коллекционным ножом. Видимо, знак на стене Лессер нарисовал, чтобы кинуть подозрение на зятя Реусова. Тот был новомодным художником, рисовал малопонятный сюрреализм, причем использовал совсем не художественные материалы: пепел, мертвых насекомых, сок и… кровь. Расчет Лессера не оправдался – у зятя было стопроцентное алиби.

– Погоди, – заинтересовалась я. – Ножи принадлежали Реусову?

– Да, – пояснил Рома, окончательно сменив гнев на милость. Искры рассеялись, обнажив выпуклые, нервно пульсирующие нити. – Вычислили хозяина в результате, и что ножей четыре штуки было. Домашние об увлечении Реусова не подозревали, а Лессер оставшиеся три прихватил, чем здорово всех запутал. Поэтому главной стала версия о ритуальном убийстве.

Вике повезло меньше всех – чем-то она любовника сильно разозлила. Если убийство Реусова выглядело спонтанным, то несчастную модель Лессер убил умышленно. Почему так увлекся процессом – неизвестно, но кровавая баня, нож и нарисованный знак укрепили следствие в версии, что убийца – ритуальный маньяк. Следующим был Наберт, с которым Вика тесно общалась. Вероятно, дружба с ней и стоила ему жизни.