Беспощадная бойня Восточного фронта

Однако не следует забывать, что проявление силы и жестокости было основным критерием немецкого ведения войны на востоке. Презирающая человека стратегия никогда не может стать избирательной, как это утверждают некоторые политические и военные руководители Германии. Выступая перед командующими армий, Гитлер в конце марта 1941 года выдвигает «план Барбаросса», план нападения на Советский Союз. Он открыто говорит о предстоящей «борьбе на уничтожение». Солдаты на фронте, правда, не имели понятия об этих военных планах, но цели и способы ведения войны были им хорошо известны. В «приказах для воинских частей» от 1941 года открыто говорилось: «Речь идет о полном уничтожении нелюдей, воплощенных в московских властителях. Немецкий народ стоит перед самой большой задачей в его истории. Мир надеется, что он ее решит окончательно и бесповоротно». Командующий в это время 6-й армией Вальтер фон Рейхенау, зачитав одобренный им приказ Гитлера от октября 1941 года, добавляет: «Солдат на Восточном фронте не только воюет по правилам военного искусства, но и носит в себе непреклонную идею мщения всему большевистскому и родственному ему народу. Поэтому солдат должен понимать жестокую необходимость справедливого уничтожения еврейского недочеловечества». Были солдаты, которые не выполняли преступные приказы. Были и другие, которые выполняли их послушно. Но позиция германского национал-социалистического государства и вермахта оставалась совершенно ясной: образ действий на войне утвержден, и армия должна его беспрекословно исполнять.

«Теперь русские дали команду начать партизанскую войну в нашем тылу, — заявляет ближайший сподвижник Гитлера Мартин Борман. — Эта война дает им существенное преимущество в борьбе с нами». Начальник штаба вооруженных сил Вильгельм Кейтель требует от вермахта «безотлагательно» самым жестоким образом подавлять партизанское движение, имея в виду то обстоятельство, «что человеческая жизнь в оккупированных областях не имеет никакого значения».

Способы ведения войны, которые взяли на вооружение командиры, способствовали проявлению крайней жестокости у их подчиненных. Каждый простой солдат, который не хотел голодать, должен был участвовать в грабежах гражданского населения. «Мы выгоняли женщин из их домов и загоняли в развалившиеся хаты, — писал Вольфзангер. — Беременных и слепых выбрасывали на улицу, искалеченных детей выгоняли под дождь… Мы не думали о голоде, который ожидает население после нашего ухода». При этом нищета и смерть миллионов «расово неполноценных» славян не считалась неизбежной военной необходимостью, а являлась частью нацистской стратегии. Перед вторжением в СССР в Германии был создан экономический штаб «Восток» со специальными группами, которые должны были заниматься сельским хозяйством на востоке. Руководство штабом заявляло: «Пребывание более десяти миллионов крестьян в этой области излишне. Их следует либо уничтожать, либо отправлять в Сибирь». Так же жестоко немцы обходились с военнопленными, которые попали им в руки в начале 1941 года. Миллионы русских солдат умерли из-за содержания их в невыносимых условиях. Альфред Розенберг, имперский министр восточных территорий, судимый как военный преступник, так описывает условия содержания военнопленных в 1942 году: «От 3,6 млн военнопленных полностью работоспособных на сегодня осталось только несколько сотен тысяч. Большая часть умерла с голоду, погибла из-за плохих погодных условий или же была расстреляна». Во многих случаях военнопленные на марше падали замертво от голода и истощения. На глазах объятого ужасом гражданского населения повсюду валялись трупы. «Немецкая армия была, — как писал военный историк Манфред Мессершидт, — фактором, основанным на разделении труда виновных в совершении преступлений».

Тем не менее гигантская военная машина национал-социалистов состояла не только из танков и орудий, а прежде всего из солдат. И именно о них идет речь в книге Вольфзангера. В ней раскрывается картина жизни людей, которые, сами испытывая страдания, вынуждены причинять их другим народам. Вольфзангер и его приятели, напавшие на Россию, замерзающие, мучимые вшами на ее территории, являются ли они тем не менее пособниками национал-социалистских преступлений? Вольфзангер, который участвует в этом преступлении и не отделяет себя от других солдат, радуется посланной матери посылке с продуктами, которые он реквизировал у населения. Способствует ли это пониманию им войны или является просто издевательством над ее жертвами?