Беспощадная истина

Я размышляю о том, откуда мои отец и мать. Мы – люди с улицы. Я делал то, что они и вообразить себе не могли. Знаю, что это ровным счетом ни для кого ничего не значит, но, если у тебя за спиной лишь грязь, нищета и трущобы, то это значит очень много. Даже мои дети не знают, кто я такой и что у меня в прошлом. Знаю, у них тоже есть свои детские проблемы, которые им приходится решать, но они никогда не жили с крысами и собаками на помойке. Они не знают, каково это – прятаться в отвратительной жиже сточной канавы, чтобы тебя не убили. И я горжусь тем, что я из этого мира. Тут нечем гордиться, но я, тем не менее, горжусь. Мои дети могут читать и писать лучше, чем я, но они никогда не смогут превзойти меня в умении переносить тяжелые удары жизни. И я не хочу, чтобы у них когда-либо появился такой опыт.

Я до сих пор провожу время в гетто. Я – настоящее дитя гетто. Иногда я смотрю на Фарида и спрашиваю его: «Фарид, почему мы здесь, когда мы могли бы быть на яхте в Сен-Тропе? Почему мы с этими нищими ниггерами?» Да потому, что эти нищие ниггеры – это наши братья. И они борются за жизнь, день и ночь. Я люблю этих низких, грязных ублюдков, хотя и не доверяю им. Впрочем, я и сам способен «кинуть» их.

Я могу понять многое и принять это. Например, я много думаю о Ницше. Я понимаю, что такое сверхчеловек. Я знаю, что способен стерпеть поведение какого-либо человека, не калеча его, потому что могу сдержать свои чувства. Некоторые не соблюдают никаких приличий, у них нет уважения к окружающим. Когда я встречаю такого парня, я всякий раз думаю, что хотел бы, чтобы он нахамил моей жене – и тогда я бы вышиб ему мозги. Подобные ситуации случаются сплошь и рядом, но я должен отказаться от таких мыслей. Я пытаюсь сдерживать себя, стараюсь стать другим. Но сколько же мне придется еще насиловать себя, чтобы переродиться и стать этим другим?