Беспощадная страсть

Последнее время Мила часто задавала себе вопрос: почему Север стал вдруг таким, каким стал? Почему потрясающе нежный, боготворивший ее муж превратился вдруг в злобного монстра? И девушка находила единственный ответ: это она сама виновата! Это ее проклятая нимфомания довела Севера до помрачения ума! Сначала он совсем свихнулся, едва выкарабкался, спасибо Павлу, а потом, узнав, что любимая жена по-прежнему занимается проституцией, озверел. Произошли изменения личности. Серьезные изменения. Север захотел быть полновластным хозяином Милы — не добром, так силой, насилием. Вследствие этого его личная мораль деформировалась. Возможно, он и вообще полюбил власть, деньги — все, что раньше если не презирал, то по крайней мере считал сугубо второстепенным для нормального человека.

А сейчас… Мила даже не знает, что думает ее муж сейчас, каково его мировоззрение! Но если судить по поступкам… Север нанялся к этому Романову, к этому ссученному менту, мусору, причем нанялся кем-то вроде штатного киллера! Так, по крайней мере, поняла она из тех скупых, обрывочных фраз, которыми Север разъяснял ей, каков его новый социальный статус. Штатный киллер! Север всегда ненавидел эту профессию, хотя однажды ему уже приходилось выполнять подобные обязанности, но тогда — вынужденно, ради нее, Милы! Его заставили, принудили! А теперь он стал наемным убийцей добровольно. И в будущем хочет стать «папой» всех бандитов этого города, как сам Север с неприятным смехом заявил ей вчера! Почему, зачем ему такая, с позволения сказать, «должность»? Мила терялась в догадках…

Второй вопрос, не дававший девушке покоя, был не менее сложен для нее: что делать? Что лично она может и должна сделать, чтобы загладить свою вину перед мужем, чтобы вернуть себе его прежним — рыцарски благородным, кристально чистым душой, лучшим человеком на Земле? И сколько Мила ни думала, ответ на этот вопрос приходил только один: любовью, терпением, послушанием она должна успокоить мужа, снять постоянно преследующий Белова страх ее очередной супружеской измены, помочь ему преодолеть бесконечно пожирающий его стресс. И тогда Север оклемается, никогда раньше не присущие ему идеи сами собой оставят его и он станет прежним…

Вероятно, какая-то часть сознания Милы была намертво блокирована. По крайней мере, девушка рассуждала так, как будто она сама являлась здоровой и нормальной. Мила почему-то упорно не осознавала, что именно зверское обращение с ней Севера, именно регулярные имитации изнасилования, которые он ей устраивает, избавляют ее от острых приступов похоти, основанной на жажде быть униженной, морально растоптанной, повергнутой в прах. От тех самых приступов, которые Мила могла временно снять только дикими сексуальными развлечениями с тремя-четырьмя подонками — обязательно подонками! — одновременно. От тех самых приступов, что разрушили бы ее мозг и весь организм, свели бы ее в могилу, если их не купировать… Когда Мила думала о муже, нимфоманка в ней умирала, оставалась только женщина — страстная, любящая, обеспокоенная не столько своим ужасным положением почти рабыни, сколько моральным и психическим здоровьем любимого…

И вот теперь ее Север не вернулся домой с «дела». Мила чувствовала, как к горлу комом подступает отчаяние. Не успела… Ничего не успела, блядь проклятая! Единственного на Земле родного человека потеряла! А вдруг и впрямь потеряла?! Милу охватил настоящий ужас. В каком-то оцепенении она подумала: ничего, деньги есть, он оставил… И аптека рядом, она заметила… Можно купить упаковку амитриптилина, как встарь. А не дадут без рецепта — купим и рецепт, денег хватит… И если случилось так, что Север действительно убит, — горсть таблеток в рот, залить их бутылкой водки, и все, ты, девочка, уже на небе, рядом с мужем… А уж там нет ни психозов, ни блядства…

Дверной звонок буквально выбросил Милу в прихожую. Девушка с отчаянной надеждой взглянула на монитор. Но нет: это пришел Романов. Чертов Романов…

— Что случилось? Где Север? — почти выкрикнула Мила, едва впустив полковника в прихожую.

— Успокойся, он жив! — поспешил сказать Всеволод. — Давай пройдем в комнату, — добавил он, видя, что Мила слегка расслабилась.

— По крайней мере вчера Север не пострадал, — продолжал Романов, устроившись в гостиной. — Он успешно провел операцию и теперь, вероятно, находится у своих новых друзей…

— Где? — спросила Мила отрывисто.

— Если б знать… — вздохнул Всеволод.

— А что вообще вчера произошло? — девушка посмотрела на собеседника так требовательно, что тот отвел глаза.

— Видишь ли, — начал полковник. — Север не хотел посвящать тебя в подробности операции. Но в крайнем случае позволил рассказать. Как ты считаешь — случай крайний?

— Крайний! — подтвердила Мила решительно. Ее взгляд пылал едва сдерживаемой яростью. «А я вчера решил, что девочка — бархатная киска, тихая, послушная… — подумал полковник. — А тут настоящая буря страстей! Да она мегера, фурия, богиня мести, не менее опасная, чем ее муженек! Но до чего хороша!»