Беспощадная страсть

— Приблизительно. Лицо, моторика движений, пластика, мимика… Манера разговаривать. Послушать бы, как он разговаривает. Это важно.

— Устроим, если надо, — кивнул Север.

— Хорошо… Еще надо бы заранее посмотреть помещение, кабак этот… Там подиум, говоришь?

— Подиум.

— Лучше б сцена…

— Только не доводи его своим танцем до сумасшествия, до сексуального бешенства! — вдруг встрепенулся Север. — Он должен захотеть тебя, именно тебя, а не кого угодно, лишь бы трахнуться! И сохрани ему способность соображать, ты поняла?! — Север пристально уставился на Милу.

— Да поняла… — отмахнулась Мила. — А еще народ в зале будет?

— Сделай так, чтобы мы с ним выгнали всех. Прояви капризность характера. Ты же взбалмошная сестра любящего брата!

— Ага, ясно… Сделаю.

— А станцевать, как надо, сумеешь?

— Сумею. Конечно, лучше б там была сцена… Но подиум тоже сойдет. Пожалуй… пожалуй, подиум даже лучше. Сцена сама по себе слишком завораживает зрителя… Да, а музыка?! Там можно запустить кассету с записью? — взволновалась Мила.

— Естественно! — усмехнулся Север снисходительно. — Соображай сама хоть немного! Там же стриптиз-бар! Естественно, тамошние самки дергаются под фанеру, а не под ансамбль или просто так!

— Ага, точно… Но у меня нет кассеты с моей музыкой. Все осталось в «Алой Розе»…

— Ты помнишь эту свою мелодию? Восстановить сможешь?

— Ноты помню. Конечно, помню, ведь эту музыку написала я! Только она довольно сложная при кажущейся простоте… Кто нам ее наиграет на кассету? И где? В городе нельзя, здесь все музыканты наверняка друг друга знают, пойдут слухи…

— Ерунда. Это все не проблема, — отмахнулся Север. — Съездим в областной центр — там миллионный город и наверняка полно студий звукозаписи. И музыкантов любых навалом. И никаких слухов не поползет — мало ли что за капризы могут возникнуть у очередного «новорусского» господина, то есть у меня?! — Север ощерился — хищно и заносчиво, Мила даже не поняла, издевается он или всерьез гордится своим «новорусским» статусом. — А если чего и поползет, то досюда разговоры не дойдут. Останутся там. О чем особо трепаться-то?

— В общем, ты прав… Тем более что каждый музыкант будет записывать только свою партию, а в целом мелодию услышим одни мы… ну, еще звукорежиссер. Да и музыка моя без танца любому покажется просто нудятиной.

— Не скажи, — покачал головой Север. — В свое время она подействовала даже на меня. Еще до того, как ты появилась на сцене — тогда, в «Алой Розе». Твоя музыка гипнотизирует. Причем сразу рождает какие-то туманные сексуальные образы. Возбуждает.

— Правда? — искренне удивилась Мила.

— Правда, правда, — буркнул Север неприязненно. — Твое природное блядство нашло гениальное выражение в твоем композиторском творчестве. Твоя музыка прямо руки выкручивает, так и толкает блудить — бесстыдно и непробудно!

— Грешить, — машинально поправила Мила.

— Что? — не понял Север.

— Ты неверно цитируешь, — пояснила Мила. — «Грешить бесстыдно, непробудно. Счет потерять ночам и дням…» Грешить, а не блудить. У Блока так.

— Какая разница?! — взорвался Север. — Какая разница?! Лучше скажи, скольких девок ты сделала нимфоманками этим своим мотивчиком и этой своей дьявольской пляской?! Скольких шлюх из «Алой Розы» ты превратила в убежденных проституток?

— Ни одной, — меланхолично ответила Мила. Она сейчас напряженно обдумывала предстоящую игру с Газаватом и слушала мужа вполуха. — Те, которые были нимфоманками, нимфоманками и остались. Другие заводились сильнее, чем положено, только от моего воздействия. Без него остались обычными девками. Я просто облегчала им жизнь.

— Но благодаря тебе они убеждались, что проституция может быть приятной профессией! — настаивал Север.

— Ни черта они не убеждались. В проститутки идут либо с голодухи — настоящей, не сексуальной, либо просто из собственного духовного уродства. Морального вывиха. Кстати, если нет этого вывиха, ни одна женщина добровольно не пойдет в проститутки даже с голодухи. Включая нимфоманок. Когда баба просто хочет трахаться, она ищет партнера, а не лезет продаваться на панель.

— А ты?! — спросил Север яростно.

— Я исключение. Издевка природы. Таких, как я, больше нет. А если и есть, то единицы. Я, например, за всю свою панельную карьеру даже похожих на себя девок не встречала. Попадались, конечно, завернутые нимфоманки, но завернутые отнюдь не до такой степени, как твоя жена, Север! — Мила отчаянно вскинула голову, сверкнула глазами. Она ожидала пощечины.

Север зарычал и действительно замахнулся. Но сдержался.

— Ша, притухли! — заявил он. — Не о том базарим. Что ты блядь, я и так знаю. Нечего мне тут еще козырять этим!

— Я не козыряю… — опустила взгляд Мила.

— Вот и нечего. Лучше скажи, тебе еще чего-нибудь нужно, чтобы наверняка заарканить Газавата?

— Хотелось бы знать, зачем это тебе.

— Ты должна вытянуть из него, откуда он берет дешевые наркотики.

— Зачем? Только честно!

— Чтобы я мог захватить его источник! Прибрать к рукам! Чтобы зарабатывать миллионы баксов!

— И ты будешь травить людей ради баксов?!

— Буду! — вызверился Север.