Беспощадная толерантность

— Муса мой брат, знаешь? Поговорить просил. Ты ему нравишься. Нашу веру примешь, возьмет тебя замуж.

— Спасибо. А… — Настя замялась, отвела взгляд, — он мне тоже Интернет будет запрещать? А если меня с другим мужчиной увидят, камнями забьют насмерть? Как тех? — она коротко кивнула в сторону окна.

— Настья, — помолчав, хмуро сказала Джамиля, — тебе здесь плохо жить, да? Если тебе так не нравится в нашем Петроградском районе, почему не переедешь, ну, вот в Купчино. А?

— В Купчино эльфы, — вздохнула Настя. — Я не знаю, куда переезжать, чтобы… Джамиля?

— Да?

— А тебе самой так нравится жить?

Джамиля подняла голову, посмотрела пристально. Поджала губы. Тихо сказала:

— Меня не спрашивали.

Настя потянулась, взяла ее за руку, пожала легонько.

И тут поверх ее ладони легла маленькая лапка, и Чебурашка сказал, печально глядя в лицо Джамили:

— Потерялась.

Джамиля округлила глаза, охнула еле слышно:

— Шайтан! — и сползла с табурета на пол.

В субботу утром Игорь Маринович прислал Насте коробку с короткой запиской: «в семь ноль-ноль у подъезда». В коробке лежало длинное, совершенно роскошное платье. Тяжелый переливающийся шелк и кружево, украшенное малюсенькими жемчужинками. Настя немедленно примерила и долго смотрела на себя в зеркало, не узнавая. Она была похожа на принцессу из старых сказочных фильмов. Тех, где принцесу похищал Змей Горыныч, а храбрый принц ехал за тридевять земель ее вызволять из плена.

У подъезда ожидало такси с затененными стеклами.

— Анастасия, — позвал из салона приглушенный голос Игоря Мариновича, — поторопитесь.

Шеф был не похож на себя. Черный смокинг, бабочка на белоснежной рубашке, узкие отглаженные брюки, коротко стриженные приглаженные волосы. Без сережек и макияжа его лицо казалось незнакомым — мужественным и даже немного суровым.

Коротко кивнув и улыбнувшись, он натянул черную полумаску, поправил завязки на затылке и протянул похожую маску Насте — только золотистую, в цвет ее платья.

— Маскарад? — неуверенно спросила она.

— В некотором роде.

Это был самый настоящий бал. С дворецким в роскошной ливрее у подножия длиннющей лестницы, выложенной коврами. С блеском и сиянием сотен свечей, зеркал, подвесок хрустальных люстр, бриллиантов на обнаженных шеях, стразов в складках бархатных и шелковых платьев, шампанского в стеклянных бокалах. С волшебной музыкой настоящего оркестра — то завораживающе-плавной, то игривой, как вспышки пузырьков шампанского на языке.

— Игорь Мари…

— Игорь, — перебил шеф, улыбаясь. — И Настя. Да? Вот и хорошо. Попробуйте, Настенька, икру, сегодня она особенно хороша.

Игорь Маринович научил ее танцевать вальс. Оказалось, это не так уж и сложно. Теплые губы, пахнущие шампанским, шептали у самого уха: «раз-два-три», и Настя почти ни разу не сбилась.

Голова кружилась — от шампанского, музыки и вальса. Настя зажмурилась и вдруг представила, что вместо Игоря Мариновича рядом с ней Индеец. Счастье сейчас же затопило ее от макушки до пяток — искристое и сверкающее, как глоток шампанского. Настя улыбнулась и положила голову на плечо своему спутнику.

— Я не знала, что так бывает. Это как… как в старом фильме. Спасибо, — сказала Настя с благодарностью, когда они с Игорем уселись передохнуть от танцев за столик.

— Настенька, это тебе спасибо, — восхищенно улыбаясь, сказал шеф, — я знал, что именно ты будешь так чудесна здесь в этом платье. Такая девушка, как ты… таких почти не осталось… Видишь ли… тут как бы такой закрытый клуб, мы иногда устраиваем вечера, хотя это несколько как бы незаконно.

— Я никому не скажу, — перебила Настя. И смущенно попросила: — Можно будет еще когда-нибудь…

— Не только можно, а более того… — взгляд Игоря Мариновича стал пристальным и взволнованным. — Анастасия, ты выйдешь за меня замуж?

— Что? — изумилась Настя.

— Ну, то есть, — замялся Игорь Маринович, — формально это будет, конечно, не совсем так. Ты понимаешь, мне нужно думать о репутации и о своем индексе. Браки старых традиций сейчас совершенно невозможны для человека моего положения. Но у нас есть чудесный вариант. Змей.

— Кто?

— То есть формально он как бы эльф. Делал косметическую операцию на лице с посеребрением кожи, и что-то там не удалось — в общем, у него сейчас зеленая физиономия. Страшновато на первый взгляд, но потом привыкаешь. Если мы вместе с ним, Настенька, зарегистрируем семейную триаду, это будет просто великолепно.

— Правда? — слабо улыбнулась Настя. Хмель потихоньку рассеивался, захотелось зажмуриться от слишком яркого света свечей и люстр, приглушить слишком громкую музыку. — И поженились они все, втроем со Змеем Горынычем, и стали жить долго и счастливо, — пробормотала она. — И, правда, какое чудесное предложение…

— Гертруда, — попросила Настя, — а ты не возьмешь меня на работу? Ну, тебе же, наверное, нужна помощь с твоими зверями? Денег не надо, а едим мы с Чебурашкой немного, ну и если переночевать где…

— Хо, — удивленно сказала Гертруда, едва не выронив трубку изо рта. — Лапушка, у тебя же вроде есть работа? И квартира? И как его, этот ваш чертов индекс вроде уже на приличном уровне, ты говорила?