Беспощадный дикарь (СИ)

Но какая-то часть меня все еще колеблется. Когда доверие разрушено, его трудно восстановить. Даже если хочу стереть его ее извинениями, увядшие части моего сердца насторожены, им удобнее оставаться за толстыми стенами из непробиваемого камня. Это единственный способ защитить его от повторного переживания боли.

Вместо этого мне нужно сделать то, что я обещал — держаться от Мэйзи подальше. Она может продолжать жить своей жизнью, а я буду продолжать жить этой полуразвалившейся, обреченный проводить свои дни, скучая по девушке, которая заставляет мое сердце биться без боли. Я не гожусь для нее.

Приняв решение, я обращаю свое внимание на информацию на ноутбуке, ведущую меня на склад отгрузки. У меня есть работа, и пора перестать колебаться. Жаклин и Ричард заплатят за то, что они сделали.

20 МЭЙЗИ

Исцелить разбитое сердце невозможно, но забота о себе поддерживает меня и я погружаюсь в рутину. Это означает много йоги, маски для лица с девочками и тусовки с остальными нашими друзьями в квартире Теи, когда мне разрешено выходить. Кроме того, я провожу время на природе, когда мне удается уговорить Холдена пойти в поход. Вечерний сеанс с Sir Good Vibes помогает выпустить пар, и совершенно не представляю, как мозолистые руки проводят по моей коже. Абсолютно нет.

Все это заряжает энергией, но я все еще пытаюсь найти способ дышать без Фокса.

Он считает, что мы даже не можем быть друзьями. Это хуже, чем в первый раз, когда я потеряла его, потому что теперь знаю, почему он даже не мог смотреть на меня, когда впервые вернулся. В этот раз его не отрывали от меня, он сам сделал этот разрыв.

Я не видела его несколько дней. Он не пришел на выпускные экзамены и не пришел ни на одну из практик выпускной церемонии.

После того, что он мне сказал, я не потрудилась просмотреть медицинские журналы, которые Девлин подбросил несколько дней назад. Они лежали рядом со свернутым ковриком для йоги в углу спальни и насмехались надо мной. Вместо того чтобы читать их самой, я хочу отдать ему, но сначала придется прижать этого упрямого неуловимого придурка, чтобы предложить их ему.

Как и было предсказано, я получила кучу дерьма за то, что сбежала из ресторана и устроила нежелательную сцену для своих родителей тем вечером. Поскольку Фокс оставил меня там одну, я позвонила Холдену, чтобы он заехал. Никогда не видела, чтобы папа так злился. Он был в ярости, даже больше, чем мама, которая смотрела на меня холодным и бесстрастным взглядом, как только я вошла в дверь, даже не стала меня ругать, как я ожидала, а просто объявила, что поездка больше не состоится. Я стояла, скрежеща зубами, подавляя желание выступить против, когда мама сообщила, что если не возьму под контроль свои импульсивные, детские порывы, то она отправит меня в частную дисциплинарную школу, которая специализируется на реабилитации трудных детей влиятельных и богатых людей, вместо колледжа, в который меня заставили подать заявление. Документы на поступление уже были готовы. Я хотела сказать — чушь собачья, но угроза в ее пустом взгляде была очень реальной. Удовлетворившись моим ошеломленным молчанием, она повернулась на каблуках и ушла в кабинет.

Затем отец накинулся за то, что я целых двадцать минут подвергала себя опасности. Он не стал слушать ни моих доводов в пользу Фокса, ни того, что наибольшей опасности я подвергалась, споткнувшись о палец в темноте. Это он решил, что я не буду выходить из дома, кроме школы и занятий йогой, и что не могу никуда ходить одна. Мне даже не разрешили работать волонтером в библиотеке. Папа заставил меня выбирать — йога или чтение детям, и как бы ни любила их маленькие личики, мне нужна йога, иначе я сойду с ума от ежедневного сдерживания своей энергии.

Напоминание о том, что они могут контролировать мою жизнь, ужалило.

Могло быть и хуже, они действительно могли отправить меня в таинственную дисциплинарную школу. По крайней мере, я рада, что Холден — мой новый надзиратель, сопровождающий повсюду теперь, когда его занятия закончились на лето. Он сказал, что ему плохо, поэтому был гораздо снисходительнее, чем ожидали мои родители. Если бы они наняли телохранителя, как угрожали раньше, я определенно не смогла бы вытянуть симпатию брата и сестры на более легкое время. Мой брат ничего не говорит, когда я провожу половину нашего совместного времени с носом, приклеенным к приложению карты на телефоне, сбрасывая точки, куда хочу отправиться в свое дорожное путешествие.

Я оттягиваю время, пока не наступит подходящий момент, чтобы сделать шаг.

В день выпуска я на шаг ближе к свободе. Мне нужно только пройти через церемонию, а потом отправлюсь в путь. Мама может угрожать сколько угодно, но я ни за что не позволю ей отправить меня в дисциплинарную школу. Клетка, в которой они держали меня столько лет, становится слишком тесной и душит крылья, которые нужно расправить. Зуд ползет по коже, усиливаясь с каждым днем.

— Перестань ерзать и встань прямо, — шипит мама, чтобы никто больше не слышал ее перфекционистских придирок.