Беспредел в школе Прескотт

Оба офицера разрешили мне посмотреть в него, словно думали, что я достаточно глупа, чтобы написать в групповом чате с ребятами что-нибудь инкриминирующее. Вместо этого я показала серию фотографий меня и Вика на пляже. Пропустила ту, где мы смотрели друг другу в глаза, — слишком очевидно, что мы влюблены — и выбрала ту, где его рука лежала на моем затылке, защищающе убаюкивая. Незнающие могли разглядеть в этом то, что он удерживал меня за это место.

Передала телефон. Константин едва ли взглянул на него, но Сара уставилась, словно читала между строк. Хорошо. Очень хорошо. Она вернула мобильный, но я лишь выбрала другое фото, где мы с Хизер строили песочные замки, и продемонстрировала копам.

— Мы пытались связаться с тобой с субботы, — сказал Константин, очевидно раздраженный, пока я продолжала изучать фотографии и улыбаться. Я даже рассмеялась на одной, где Каллум выполнял пируэты в волнах, словно татуированный ангел. Отсутствие интереса к следствию сделало свою работу. Я разозлила детектива. — Бернадетт, можешь убрать свой телефон?

— Простите, что? — спросила, засовывая мобильник в карман и смотря между ними двумя. — Включила на телефоне режим «не беспокоить». Это был мой медовый месяц и отпуск. Я не собиралась портить его кучкой сомнительных постов в социальных сетях от девочек, которые завидовали мне и Вику, — слова почти ранили, вылетая из рта, но так нужно было. Я метнула глаза в сторону Сары Янг и увидела, как она поджала губы. Константин слышит мое заявление как «я очередной неглупый подросток, слишком привязанный к своему телефону и своему дерьмовому парню». Сара же, надеюсь, слышит его как «пожалуйста, помогите мне, телефон был выключен, потому что мой муж все контролирует». — Я слышала о том, что Найл пропал тем утром. Не удивлена. Он годами изменял моей маме.

Я позволила рукам опуститься на колени в обычной манере, пока ждала, чтобы Сара или Константин продолжили беседу.

— GPS-трекер на машине твоего отчима был отключен сразу после того, как он покинул дом в пятницу, — сказал Константин, скрещивая ноги в своих темно-синих джинсах, которые, вероятно, купил в Gap. — Мы пытаемся понять почему он, или кто-то другой, хотел скрыть локацию от участка.

Фыркнула и тряхнула длинными светлыми волосами. Кончики были яркими и неоновыми, только что покрашенные для свадьбы и чертовски охренительные. Сегодня я чувствовала себя милой, и, в кои-то веки, меня это устраивало. В прошлом миловидность была ядом. Однажды, когда мне было пятнадцать, я стояла в ванной перед зеркалом с ремесленным ножом и намеревалась убить себя. Что, если бы я порезала каждый сантиметр тела, пока не стала бы условным представлением миловидности? Что если бы порезала груди, живот и лицо? Преследовали бы меня тогда мужчины? Оставили бы меня в покое монстры в темноте?

Но мир устроен не так, и тогда я осознавала это точно так же, как и сейчас.

Шрамы не остановили бы охоту. Мне пришлось бы стать охотницей, а не добычей.

— Пытаетесь понять? — повторила я, наклонив голову на бок. — Он сделал это, потому что изменял Памеле. Она — сумасшедшая сука. Я бы не стала списывать со счетов то, что она могла разговорить сладкими речами кого-то из участка, чтобы узнать местонахождение Найла. Дело закрыто.

— Почему ты думаешь, что Найл был неверным, Бернадетт? — мягко спросила Сара, делая еще один глоток своего приторного мокко. — Ты когда-нибудь заставала его с кем-то? Подслушивала телефонный разговор? Читала сообщения?

— От него забеременела девушка, — огрызнулась я в ответ, а затем вздрогнула. Конечно, это не было случайностью, но также не собиралась стучать — даже на Кали и Тинга. — Но, что я знаю? Просто слышала всякое дерьмо в школе. Найлу нравилось заниматься сексом с девочками-подростками, — отвела взгляд, потому что даже произносить эту фразу было слишком болезненно. Если честно, на самом деле так и было.

— Каких девочек? — спросил Константин, пристально глядя на меня.

Сара положила руку на его плечо и покачала головой. По тому, как он посмотрел на нее, я могла сказать, что он не оценил прикосновение.

— Бернадетт, — мягко сказала она, похожая на оленя, который может броситься прочь, если повысит голос. — Тебе больше не надо защищать Найла, — я лишь уставилась на нее, словно понятия не имела, о чем она говорила. — Бреонна Китинг очнулась сегодня и была в состоянии ответить на некоторые вопросы.

Я увлажнила губы, так как две соревнующиеся эмоции разделили меня напополам изнутри. Восторг из-за того, что мисс Китинг жива и в состоянии говорить. И тревога, потому что я не знала, какого рода историю она могла рассказать.

— Она довольно милая, — начала я, почти сомневаясь, стоит ли раскрывать какие-то детали. — Полагаю, тогда она рассказала вам, кто ее ударил, да?