Беспрецедентная пара (ЛП)

Резко повернувшись лицом к паре, я посмотрела на них таким взглядом, что они откинулись на спинки своих кресел. Хорошо. Я не собиралась быть тем человеком, которым была раньше, но если бы мне это было нужно, я бы была сукой. И если мне нужно было быть стервой, чтобы помешать им судить одного из немногих людей, с которыми мне нравилось быть рядом, то так тому и быть.

— Довольно забавно, что вы двое говорите о стандартах, когда вы оба развлекали одного и того же мужчину, — сказала я многозначительно. Они знали, что это была правда, я не лгала о подобных вещах.

Я позволила своим словам улечься между парой, зная, что, как только я уйду, они набросятся друг на друга. И это меня нисколько не беспокоило. Повернувшись к ним спиной, я продолжила путь в нашу комнату в общежитии. Было бы не так уж плохо быть сукой, если бы это мешало людям осуждать Скамандера.

***

Скамандер стал постоянным, но тихим спутником в моей жизни. Каким-то образом каждые несколько дней появлялся хаффлпаффец, находил меня и присоединялся ко мне. Он часто заставал меня в библиотеке, когда я садилась и работала над каким-нибудь эссе или домашним заданием без всяких предисловий. Я была уверена, что он мог слышать то, что говорили люди. Он должен был слышать все это, но он принял на себя основную тяжесть их любопытства, предложив мне неожиданную передышку. И все же он продолжал подходить ко мне, устраиваясь рядом со мной.

В слухах говорилось, и в прошлом я тоже строила догадки о брате Скамандера. Они сказали, что старший Скамандер был храбрым, с железной волей и стальным хребтом, что привело его к успешной и почетной карьере аврора. Люди говорили, что старшего Скамандера поместили не в тот дом. И, возможно, так оно и было, или, возможно, это была преданность хаффлпаффскому дому, которая текла в крови Скамандеров. Даже сейчас, когда я сидела напротив младшего брата Скамандера, работая над своим собственным эссе, я не могла не задаться вопросом, обладал ли он таким же стальным характером. В нем было гораздо больше, чем я думала поначалу.

Отложив перо, я слегка повернула запястье, чтобы унять боль. Снимая напряжение с правой руки левой, я перевела взгляд через маленький столик на своего товарища, который продолжал добросовестно работать. Он писал быстро, время от времени останавливаясь, чтобы перечитать написанное. Скамандер закончил фразу и поднял голову, его глаза встретились с моими.

Его глаза, все еще нерешительные, метались между моими. Когда я ничего не ответила, он наконец спросил:

— Что?

Я колебалась еще мгновение, не решаясь сказать то, что я действительно хотела сказать, спросить его о том, что я действительно хотела спросить. С того момента, как он занял небольшое место в моей жизни, этот вопрос вертелся у меня на кончике языка, и я каждый раз останавливала себя, чтобы не задать его, потому что не была уверена, хочу ли я получить ответ. Но любопытство осталось, и оно будет оставаться до тех пор, пока я не получу ответ.

Поэтому я спросила:

— Почему ты так добр ко мне?

Услышав мой вопрос, он выпрямился в своем кресле. Ничего не говоря, он нахмурил брови, изучая меня, как будто не понял, о чем я спросила. Но это был довольно прямой вопрос, без скрытого смысла, который не требовал, чтобы он читал между строк. Мне просто нужно было, чтобы он ответил на простой вопрос. Вот только, судя по тому, как он смотрел на меня, все было не так просто, как я думала. Казалось, он не знал, как на это ответить.

Отложив перо, Скамандер откинулся на спинку стула. Он сидел, положив руки на стол, и признался:

— Я этого не понимаю. Что ты имеешь в виду?

— Ты продолжаешь быть милым со мной, — отметила я, — и никто другой. Почему ты так добр ко мне, когда я плохой человек?

— Ты не такая, — быстро вмешался он, заставив меня замолчать перед лицом его настойчивости.

Но я не могла долго молчать.

— Ты знаешь, что я плохой человек, я не самый добрый человек, тебе это скажет любой. Я была ужасна с людьми, и я говорила гадости и…

— И ты больше так не делаешь, — он бросил взгляд на ближайший стол, за которым, конечно же, сидели студенты, стараясь расслышать наш разговор. Но им бы не повезло, не тогда, когда он говорил тихо, только для моих ушей. — Люди грубы с тобой, потому что они нехорошие люди. У тебя есть…

Резко оборвав себя, Скамандер резко покачал головой, выдохнув. На секунду мне показалось, что он больше ничего не скажет. Я была неправа.

Он снова заговорил, мягче и нежнее, как будто не желая пугать меня:

— Ты пережила то, чего никто не должен был испытывать, Лэндис, и это не делает тебя плохим человеком. Это также не производит никакого впечатления на твой характер, и люди не должны верить, что это так. Сказав правду, ты поступила правильно. Не позволяй никому заставлять тебя верить в обратное.