Бесприданницы

Очередная дверца была всего одна, и бывшая компаньонка, ничуть не колеблясь, шагнула к ней. В случае чего вернуться назад она всегда успеет. Однако эта створка распахнулась сразу, и Бетрисса даже не поверила своим глазам, обнаружив перед собой простор тренировочного зала и высокую фигуру разбойника, прихлопывающего себя по ноге неизменной тросточкой.

Старшина облегченно выдохнула, слава богам, все неприятные дела когда-то заканчиваются, и торопливо шагнула из лабиринта:

— Кто-нибудь уже вышел?

— Да, Тэрлина. Вон там на столе чай, Фанья покажет, где можно умыться.

— А Тэри где?

— Изучает малые тренажеры, — тростью указал в конец зала комендант, исподтишка разглядывая помолодевшую и похорошевшую компаньонку маркизы Ульгер.

Похоже, для нее прогулка по лабиринту не стала особым испытанием, во всяком случае, никаких следов волнения не заметно. Видимо, и в самом деле работа фрейлины, как сито, отсеивает слабых, зато закаляет сильных. Жаль только, далеко не всем из них удается сохранить такие важные для людей душевные качества, как честность, преданность и способность к состраданию.

— Бет! — уже мчалась к ним Тэрлина, и комендант поспешил отступить, уйдя в тень колонн, подальше от всевидящих глаз Фаньи.

Разумеется, напарница приметила его ловкий маневр, осуждающе поджала губы и демонстративно отвернулась, но граф ни на секунду не засомневался в ее молчании и преданности. Как бы сильно ни расходились их мнения о различных вещах и событиях, Фанья никогда не станет докладывать об этом своей повелительнице.

Августа выбралась из таинственного пенька через четверть часа после Бетриссы, злая, вымазанная трухой и зеленоватым клейким веществом, похожим на крыжовенный кисель.

— Он же обещал, что там не будет никаких ловушек, — вплотную подступаясь к Фанье, сверкала она глазами. — А я влезла в целое болото и едва выкарабкалась.

— Любые вещи можно сломать, если очень постараться, — загадочно буркнула домоправительница и торопливо повела девушку в купальню, незаметно кинув хмурый взор в ту сторону, где находилась потайная комнатка. — Тем более такие сложные. А вы все наверняка дергали и пинали дверки с досады, вот ты и попала не туда. Иди ополоснись и надень чистую форму, там в шкафу найдешь по своему размеру.

Августа, успевшая к этому моменту заметить две знакомые серые фигурки, уныло бродящие по кругу, держась за длинную жердь, спорить не стала, мгновенно сообразив, куда ее отправят вместо купальни.

Однако знакомиться ближе с малыми тренажерами ей все же пришлось, как и Октябрине с Дорой. Только Кателла, так и не сумевшая выбраться сама и принесенная из лабиринта разбойником, сидела у стола закутанная в одеяло, прихлебывала горячий чай и горько плакала.

Утешать брюнетку разбойник никому из кадеток не позволил, отправив их лупить кулаками мешки с опилками и крутить колесо, похожее на те, какие целыми днями таскают старые клячи. Он и сам шел следом за девушками, время от времени отпуская колкие замечания и меняя задания. Из тренировочного зала суровый наставник отпустил подопечных только с первым ударом гонга, извещающего о наступлении времени вечерней трапезы, и почти тотчас, пользуясь легкой суматохой, исчез, словно растворился в сумрачных уголках зала.

Потирая ноющие с непривычки поясницы и кулаки, их светлости нестройной толпой направились к маркизе Зайбер, желая выяснить, отчего она не сумела добраться до выхода. Ну и утешить, не без этого, хотя все уже начинали понимать, что простая жалость только распалит ее еще сильнее.

— Ну и чего ты заливаешь ценным ингредиентом казенную рубаху? — шлепнувшись на скамью, поинтересовалась Бетрисса, подтаскивая ближе блюдо с подсохшим хлебом. — Эх, жаль, еды тут маловато, я бы сразу в постель отправилась. Зато как хорошо я теперь понимаю лошадей! Раньше обижалась, почему это некоторые так и норовят цапнуть тебя за руку. Да будь я на их месте, не только руки — и головы бы мучителям отгрызла!

— Он такой грубый, — горько всхлипнула Кателла. — И рычит, как тигр!

— Кто это? — не поняла Тэри, но тут же разглядела на молодом лице своей хорошенькой соседки знакомую ехидную усмешку наставницы.

— Так вот почему ты так упорно там сидела, — без обиняков заявила старшина маркизе Зайбер, жарко вспыхнувшей от этого обвинения. — Понравилось, когда тебя на ручках носят! А не забыла, что не имеешь права ни с кем заводить особых отношений? Или полагаешь, раз разбойник наш наставник, то на него это правило не действует? И о том, сколько потеряешь, пытаясь обмануть Зантарию, тоже не подумала?

— Бет, ну зачем ты так… — попыталась защитить снова залившуюся слезами маркизу Дора, но получила в ответ язвительный взгляд и смолкла.