Бесприданницы

— Да? — едко осведомился обиженный маг. — Неужели ты думаешь, мне интересно смотреть на своих клиенток после того, как я сам выбрал для них в атласе новые тела? И сначала воссоздал в своем воображении магический макет, а потом перенес его на пациентку, постепенно подгоняя ее тело под нужные параметры? Ну да, маркизе не пришлось почти ничего править, она очень ладно сложена, но я-то знаю, какому типу она соответствует.

— Вот теперь мне наконец ясно, почему я никогда не мог полностью довериться лекарям, — огрызнулся граф и шагнул к выходу. — И обиднее всего, что даже ты, принимаясь за целительство, становишься таким же бездушным и грубым.

С треском протиснулся через не успевший распахнуться полог и исчез в сиянии полуденного солнца.

— Это что же такое сейчас было? — неверяще помотав головой, потрясенно пробормотал Годренс. — Он меня еще и обвинил в черствости?

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ, несущая кадеткам новые встречи, впечатления и заботы

На обед Тимул пришел немного позднее спутников. Словно в задумчивости, прошел мимо выбранного ими стола и устроился у окна. В просторной столовой со стоящим посредине длинным королевским столом хватало и таких уютных уголков, полускрытых занавесями и вазонами с цветами, какие обожают занимать юные парочки и любители обсудить за обедом какую-нибудь неотложную проблему.

Мишеле едко усмехнулся вслед блондину — никто не собирался спорить с его выбором. Но, садясь в стороне от недавних приятелей, граф ясно показал, что более не находит их подходящей для себя компанией. Ну, значит, так тому и быть.

Ительниз отнесся к поступку Тимула абсолютно равнодушно. Его сейчас больше всего заботили перемены, произошедшие в зале для тренировок, традиционно расположенном в подвале. В этих местах, где все население после полудня ищет прохладу и тень, заниматься изучением мечного дела и рукопашного боя можно лишь глубоко под домом. Особенно если там устроен небольшой сквознячок, пролетавший над бассейном с холодной водой.

Именно такой тренажерный зал был оборудован под Беленгором. Вернувшись с пляжа, барон спустился туда проверить, все ли готово к приезду принцев, и с досадой обнаружил, что зал уменьшился почти на треть.

Нет, хуже он не стал, наоборот, добавилось несколько новых, явно гномьих устройств для отработки силы удара и тренировки внимания. Да и дорожка для пробежки, проходившая вдоль стен, стала не короче, а длиннее за счет появившегося второго яруса, взбираться на который нужно было по веревочной лесенке либо по канату. Но не хватало прежнего простора, когда в разных углах могли заниматься, не отвлекая друг друга, не менее десятка человек.

Разумеется, новый тайный советник королевы никогда не допустит туда никого из придворных одновременно с принцами, это Ительниз прекрасно понимал. И более того, был с такими правилами полностью согласен, имея на то не одну вескую причину. Но и отказать знатным клиентам в заранее обещанных тренировках тоже не мог, отлично понимая, сколько врагов этим наживет.

Поначалу, обнаружив изменения, Итель решил, что часть зала отгорожена именно для занятий знатных гостей, но после того, как почти час безрезультатно пытался отыскать туда вход, вынужден был признать свою ошибку. Кто-то сделал все возможное, чтобы чрезмерно любопытный или случайно заблудившийся гость никаким образом не смог попасть туда, куда его не звали. И это встревожило барона не на шутку, более всего он не любил лабиринты, мрачные потайные ходы и странные тайны.

Фрейлины появились в проеме широко распахнутых дверей живописной толпой, вмиг заставив забыть про всякие подвалы. В этот раз на девушках не было никаких вуалей, и светлые муслиновые платья с довольно открытыми декольте и обнаженными выше локтя руками позволяли сполна оценить всю прелесть ухоженной кожи и изумительных фигурок. Рядом еле слышно потрясенно присвистнул Мишеле, и барон с неудовольствием осознал, как легко любому, кто наблюдает за ними со стороны, разгадать, ради чего друзья сели лицом к дверям. Но эта здравая мысль тотчас пропала, смытая волной абсолютно неосознанного, первобытного восторга охотника, внезапно оказавшегося перед редкостной дичью.

Только боги знали, насколько поразили барона на миг приостановившиеся на пороге девушки и каких усилий стоило ему сохранить внешнее спокойствие. Да Итель и под страхом казни никому бы не признался, как сильно ему хотелось вскочить из-за стола и устремиться им навстречу, разглядывать, улыбаться самыми обворожительными из всего арсенала своих улыбок, говорить комплименты и исполнять желания. До этого момента барон Габерд даже не подозревал, что сдержанность, которой он всегда так гордился, может в один момент рассыпаться от одного лишь взгляда на толпу юных фрейлин.