Беспринципный (ЛП)

Старик уже буквально бился в истерике. Его смех заставил некоторых членов семьи собраться вокруг, и казалось, что они продолжали множиться. Все его дочери прикасались к нему, а он смеялся. Они тоже смеялись, выкрикивая насмешки.

Капо вскочил со своего места, когда я обрызгала его во второй раз, и, двигаясь, как волк на охоте, пытался отобрать у меня шланг. Я не сдамся без боя, и пока у него не будет оружия, я не отпущу спусковой крючок.

Я показала ему язык.

— Ты меня не поймаешь!

— Ты такая наивная, — сказал он. Его волосы были влажными, и когда Капо откинул их назад, эти глаза были цвета сапфиров, блестящих на солнце.

Я усмехнулась:

— Может, и так, но у кого из нас в руках шланг?

Я брызнула струей прямо в пах Капо.

Он приближался ко мне, и чем ближе он подходил, тем больше я теряла контроль. Я не могла контролировать свой смех. Он стал громче, когда я направила струю в Джиджи в следующий раз. Она издала леденящий кровь крик, от которого все остальные тоже засмеялись еще сильнее. Здесь с ней обращались как со всеми, но в ее мире с ней обращались как с богиней. Ее глаза сузились в выражении: «Я доберусь до тебя».

— Ой! — крикнула я ей. — Я не могу держать руки ровно!

Моя месть заставила меня отвлечься от волка, и он схватил меня за талию, и пока мы боролись за шланг, он дико брызгал. Внезапно все начали швырять друг в друга ведра с водой. Дети хихикали. Взрослые завизжали, как Джиджи, когда первая струя холодной воды ударила в теплую кожу.

Потом он включился. Сад и прилегающая территория были в полном беспорядке.

Я все еще пыталась удержать свое оружие, но Капо каким-то образом направил его на меня. Мое простое летнее платье промокло и прилипло. В конце концов, мой смех изменил мне — скользкие пальцы тоже были недостатком, — и Капо взял шланг и отказался отпускать меня. Я бегала вокруг, пытаясь увернуться, смеясь как «сумасшедшая» (одно из любимых слов Нонно), пока Капо мстил.

Насытившись его местью, я выбежала из образовавшегося хаоса. Я понятия не имела, куда побежала, смеясь, как была, но у моих ног, казалось, был план. Капо протянул деду шланг, и я была потрясена до глубины души, когда Капо бросился за мной. Пока мы бежали, мой смех эхом отдавался позади меня, и прямо перед тем, как мы достигли участка с полуразрушенной виллой, я поняла, что он нарочно гнал меня сюда.

Вилла развалилась, вероятно, много лет назад. Крыши у нее не было, но фундамент стоял крепко, как и некоторые кирпичные стены, хотя к ним и цеплялись виноградные лозы. Свет все еще тускнел, но воздух казался тяжелым от остатков солнечного света, и он пробирался через все щели, заставляя весь участок светиться.

Замедляя шаг и тяжело дыша, я повернулась и пошла назад, подняв руки в знак капитуляции.

— Не делай этого, — прошептала я. — Подумай хорошенько. Помнишь. Ты больше человек, чем животное. У тебя есть куда большее, чем основные потребности.

Типичная улыбка Маккиавелло появилась на его лице.

— Тебе лучше знать, Марипоса. Тебе всегда следует думать прежде, чем делать что-то. Когда дело доходит до того, чтобы трахнуть тебя, я просто животное.

Мысли о прошлой ночи ворвались в меня, то, как он вонзался в меня, а потом позволил мне забраться на него. Я скакала на нем изо всех сил, трение между нами превратилось в огонь между нашими телами, и мы сломали изголовье кровати из-за исходящего от нас импульса безумия. Быть с ним — все равно, что говорить о хорошей еде, когда ты ешь что-то вкусное.

— Злой волк, — прошептала я.

— А как насчет голодного волка?

— То, как ты на меня смотришь.

— Ты ошибаешься.

— Если и так, то не намного.

Капо тихонько взвыл, а потом ухмыльнулась.

— Я никогда не смогу избавиться от твоего вкуса на языке, и я чертовски изголодался по тебе, а не просто голоден. Я жажду тебя, быть внутри тебя, как никогда в жизни.

Моя спина ударилась о кирпич. Капо толкнул меня еще дальше в грубую стену, когда врезался в меня, его эрекция уперлась мне в живот. Я приподняла ногу, обхватив его бедра, и рука Капо скользнула по моей гладкой внутренней стороне бедра, направляясь к моей заднице. Мои пальцы теребили кончики его волос, чувствуя капли воды, которые продолжали пропитывать рубашку Капо.

Наши взгляды пересеклись. Это длилось всего несколько секунд, но мне казалось, что мгновение длится целую жизнь. Что-то шевельнулось между нами, и я не была уверена, что это было, только то, что это было сильнее, чем когда-либо прежде. Капо поглотил меня, как самый прекрасный океан, а потом написал свои инициалы на моей душе.

Страх, посетивший меня в беседке, увитой виноградом, ударил по мне так, будто хотел покончить со всем разом. Зубчатые стены вокруг меня с таким же успехом могли вонзиться мне в сердце. Мои ладони покалывало, желудок наполнился ядовитыми бабочками, а сердце забилось в горле, мешая дышать. У меня заложило уши от резкого притока крови. С трудом заработанный вздох вырвался из моего рта с глубоким свистом.

Волны цвета его глаз унесли меня слишком далеко от берега. Я не могла отдышаться. Я собиралась утонуть в своих чувствах к Капо.