Беспринципный (ЛП)

Мы были на вилле на окраине Модики. Это был небольшой дом, но мы сделали его комфортным для нашей семьи. Мы превратили его в семейное гнездышко. Кухня была моей любимой комнатой. Большую часть времени мы проводили там.

Я сняла оба кольца и надела их ей на палец. Они были такими большими, что почти соскользнули, но она удержала их вместе. Я поцеловала руку дочери, прежде чем встать, наблюдая, как ее глаза сияют от того, какими красивыми они были.

— Они такие милые, мама, — выдохнула она. — Мне они нравятся. — Затем она обхватила себя руками, как будто не могла быть счастливее, чем в тот момент.

На плите зазвенел таймер, и я повернулась на секунду, вспомнив, что должна вынуть пирог с красным перцем. Семья собиралась отужинать в нашем саду на нашу годовщину.

— Эвелина. — В моем голосе прозвучало предостережение. — Сиди здесь и не двигайся. Ты слышишь маму? Я только достану пирог из духовки.

Она отчаянно закивала головой, взволнованная тем, что я позволю ей носить кольца еще секунду. Я поспешно достала пирог и поставила его на плиту, мысленно прикидывая, что еще нужно сделать.

— Что это значит? — спросила Эвелина.

Я обернулась и увидела, что она смотрит на мое обручальное кольцо. Она сняла его и поднесла к свету.

— Вот. — Я протянула ей руку и показала на левый палец. — Пора надеть их обратно. Я ведь не могу ходить без штанов, правда?

Она хихикнула, как будто это была самая смешная вещь в мире, поцеловав меня в нос, когда я наклонилась, чтобы она снова надела кольца. Сначала она надела мое основное кольцо, но прежде чем надеть обручальное кольцо, показала мне металл.

— Что это значит? — снова спросила она. Ее маленькие глазки были прищурены, брови нахмурены. Когда она это делала, я могла бы поклясться, что в такой момент она была копией Капо.

Она не умела читать, но узнавала слова. Хотя я не была уверена, о чем она говорит.

— Здесь ничего не… сказано, — хотела возразить я, но остановилась, заметив, на что она указала.

Впервые за десять лет я заметила надпись на внутренней стороне обручального кольца.

— Да чтоб меня, — выдохнула я.

— Что это, мама?

— А, — я поняла, что произнесла это вслух. — Надурил меня.

— Я люблю дурачиться!

Я громко чмокнула ее в щеку, пытаясь обыграть свое внезапное высказывание.

— Я знаю это, малышка! Как насчет этого? Как насчет того, чтобы найти папу и твоих братьев? Держу пари, ты увидишь бабочку в саду!

Эвелина отказалась остаться на улице с мальчиками, потому что хотела помочь мне готовить. Она любила пачкать руки на кухне, но дело было не только в этом. Она просто хотела первой заграбастать конфеты.

— О! — взволнованно воскликнула она, спрыгивая со стула, прежде чем я успела ее остановить. Она бросилась к двери и остановилась только тогда, когда Капо открыл дверь и поднял Эвелину, перевернув вверх ногами, заставив визжать от восторга.

— Скажи это, Эвелина. Скажи волшебное слово.

— Бу! — Это было то, что она говорила вместо слова «синий». В данный момент это был ее любимый цвет. — Бу, папа, бу!

Капо вернул ее в вертикальное положение, и она притянула его лицо ближе к себе, сжимая его так сильно, что ее глаза зажмурились.

Каждый раз, когда я снимала кольца, он появлялся вскоре после этого. Это было странно, как будто он знал, что я потерялась.

— А где мальчики? — спросила я.

Саверио был нашим старшим. Сальваторе был нашим вторым сыном. Эвелина была нашей третьей. А четвертым был наш малыш Ренцо. Ему было три года, и если кто-нибудь вслух называл его ребенком, он хмурил брови и корчил Капо рожу а-ля «Я очень зол».

Капо прищурился, заметив, как я задыхаюсь, прежде чем посмотрел на мои руки.

— Саверио повел Сальваторе и Ренцо встречать Фаусти. Тетушки пошли с ними. — Он смотрел на меня еще секунду, прежде чем кивнул мне за спину, безмолвно приказывая следовать за ним.

С годами потребность в словах между нами становилась все меньше и меньше, потому что иногда его голос становился все ниже и ниже. Его действия всегда были громче слов.

Капо взял меня за руку, когда я подошла достаточно близко, поднес мое запястье к своему рту, прижался губами к моему пульсу. Он снова взглянул на мои кольца. На этот раз, казалось, он проверял, чтобы убедиться, что их расположение было верным. И снова это было странно.

— Поцелуй и меня, папочка. — Эвелина протянула ему руку, скорее прижала ее к его губам, и он громко поцеловал ее запястье. — Я твоя принцесса, папа.

— Ты моя принцесса. Per sempre.

Как только мы вышли в сад, он опустил Эвелину на землю, позволив ей свободно бегать. Она направилась прямо к одной из станций с сахарной водой, которые мы установили, наблюдая, как несколько бабочек расправляют крылья в вечернем воздухе, впитывая нектар и золотой солнечный свет. Несмотря на то, что Эвелина вообще была шумным ребенком, около бабочек ее учили быть тихой, доброй, уважать их.

Я стояла в стороне и восхищалась всем, что сделали мои мальчики.