Беспринципный (ЛП)

Сделав глубокий вдох, я сунула карточку под мышку, а затем вытащила мобильный телефон, который Харрисон позволил мне купить за два доллара. Я отправила сообщение Ки. Харрисон запрограммировал в телефоне ее и свой номера.

Я: Как дела?

Через секунду загорелся экран телефона.

Ки: Кто это?

Я: Я.

Ки: Кто я?

Я поняла свою ошибку.

Я: Мари

Ки: Я так рада, что у тебя теперь есть телефон. И все идет, как и ожидалось. Я не могу это развидеть, понимаешь? А как твои дела? Чем занимаешься?

Я: Вышла ненадолго.

Ки: …?

Я: Не волнуйся. Я буду дома не очень поздно, Мэм. Если что, я буду на связи.

Прошло несколько секунд, а она все не отвечала. Потом телефон зазвонил у меня в руке, и я слегка подпрыгнула, не ожидая этого.

Ки: Я поняла, почему ворчливый Индиана Джонс все время так злится.

Прежде чем я успела напечатать ответ, ее ответ пришел молниеносно.

Ки: Он влюблен в тебя.

Телефон выпал у меня из рук. Он звякнула о бетон, и я поспешила его поднять. Ки уже отправила еще одно сообщение, прежде чем я успела ответить.

Ки: Ты не обязана отвечать. После сегодняшнего вечера я понимаю, как коротка может быть жизнь. Нет ничего страшного в правде. Поэтому я должна говорить от его имени. Он слишком упрям, чтобы признать это, но после того, как он дал тебе телефон, я поняла. Некоторые люди не могут произнести эти слова. Некоторые люди должны доказывать это делами. Они делают такие вещи, как дают вам телефон, чтобы убедиться, что вы в порядке. Любовь существует не только на одном языке — она говорит больше, чем просто словами.

Еще один звонок с моего телефона раздался секундой позже.

Ки: Я люблю тебя, сестренка. Береги себя. Чмоки-чмоки.

Я: Взаимно, Ки-Ки. Чмоки-чмоки.

У меня не было времени обдумать то, что она мне сказала. Было одиннадцать часов, а в приглашении значилось 11:11 вечера.

Надо поторопиться.

Я понятия не имела, должна ли я стоять в огромной очереди или делать что-то еще. Я ничегошеньки не знала. Заметив мужчину, который открывал и закрывал дверь где-то сбоку, я вразвалку направилась к нему, боясь, что мои колени подогнутся и я упаду.

Вся королевская конница, и вся королевская знать не могли Мари по кусочкам собрать…

— Вам помочь? — поинтересовался здоровяк, когда я подошла. Он явно был итальянцем. У него был сильный акцент.

Я не знала, что сказать, и, не желая сказать что-то не то, показала ему карточку. Его брови поползли вверх, когда он понял, что я держу. Он заговорил в наушник, который носил, быстро произнося слова по-итальянски. Затем, не говоря ни слова, взял меня за руку и потащил в сторону здания. Он притормозил, заметив, как тяжко мне приходится. Этому парню не мешало бы освоить ходьбу маленькими шажками.

Наконец мы добрались до бокового входа. Это был вход для «своих». В дверях стояли еще двое итальянцев. Во всяком случае, я так предполагала. Все они говорили на одном языке. Потом один из них попросил у меня приглашение по-английски.

Я протянула ему карточку. Он пристально изучил ее, прежде чем использовать какое-то хитрое приспособление для сканирования карты. Через секунду раздался сигнал, и он кивнул.

— Мисс Андруцци, подтверждаю. И еще мне нужно проверить вашу сумку.

Он был весь из себя деловой. И я начала потеть. Надеялась, что приглашения будет достаточно, но на всякий случай прихватила из комода удостоверение личности Сьерры. Мы были совсем не похожи, но один из приемных детей, с которым я когда-то жила вместе, сказал мне, что вышибалы никогда не смотрят на фотографию, только на дату рождения. Но каким-то образом я понимала, что здесь происходит что-то… совсем иное. Если он меня поймает, у меня будут серьезные неприятности.

У меня не было денег, и не на что было надеяться. Я полагала, что это будет рискованно, но я, по крайней мере, надеялась пройти через дверь, прежде чем меня закопают невесть где.

Глубоко вздохнув, я порылась в своей сумке, вручая ему удостоверение, если бы он отвернулся от меня, не было никаких причин проверять мою сумку.

Он изучил фотографию, посветил фонариком мне в лицо и сделал это еще раз. Секунду спустя он снова заговорил в наушник на языке, которого я не понимала.

Затем, даже не узнав собственного голоса, я подняла руку к человеку, который пронесся мимо охраны, даже не остановившись.

— Гвидо, — сказала я громиле у двери. — Можешь спросить у Гвидо… Фаусти, — я попыталась вспомнить его фамилию, но это звучало так, будто я собирала два разных имени на случай, если его фамилия на самом деле не была Фаусти. — Попроси его опознать меня, если не веришь.

Гвидо был итальянцем, который пришел со Скарлетт Фаусти в «Хоумран». Он появился в клубе, и все, казалось, убирались с его пути. Было ясно, что ему бы поверили насчет меня.

Фаусти. Помимо всего прочего, они были в основном членами итальянской королевской знати.

Во что, черт возьми, я вляпалась?