Беспринципный (ЛП)

Но Артуро никогда не скажет этого им в лицо. Моя мать была связана с могущественным кланом Фаусти, и если у отца не было намерения незамедлительно отдать богу душу, ему стоило относиться к ним с должным уважением. Меньше всего на свете ему хотелось, чтобы они заявились сюда и устроили разборки. Фаусти этого и не делали, если речь не шла о совместных делах с ними. Несмотря на то, что Артуро был Королем Нью-Йорка, он не мог и пальцем тронуть кого-то из клана Фаусти. Они правили всем миром.

После того как я сказал отцу, что скорее умру, чем отдам Ахиллу то, что принадлежит мне по праву, он расхохотался, словно сумасшедший, а потом ушел в комнату, которую делил со своей женой Бэмби. Не моей матерью. Бэмби была матерью Ахилла.

Мой отец всегда считал, что Ахилл лучше подходит для безжалостной части бизнеса. Но он вышел только лицом. Я же доказал свою ценность, несмотря на отражение, которое смотрело на меня в зеркале. Я был сыном своего отца, кровью от крови и плотью от плоти. Я убивал так же жестоко, как и он.

Анджелина никогда раньше не поднимала эту тему. Я никогда не делился этим с ней. Откуда, черт возьми, она знает?

— Ахилл снабжает тебя информацией? — Я сделал шаг вперед, но она не сдвинулась с места. — Зачем, la mia promessa¹?

Анджелина рассмеялась, и дыхание вырвалось из ее рта холодной дымкой тумана.

— Только ты так меня называешь. Твоей обещанной.

— Хочешь, я буду называть тебя как-нибудь по-другому? Через месяц я все равно назову тебя своей женой.

— Это не имеет значения. — Она стиснула зубы и сжала челюсти. — Все, что имеет значение, это то, что я твоя. Я принадлежу тебе. Ты владеешь мной.

— К чему ты клонишь?

Она засмеялась еще громче, а потом вздохнула.

— Я беременна, Витторио.

— Хорошо, — сказал я. — Это прекрасная новость. — Похоже, предупреждения о том, что защита не стопроцентная, были точными. Я всегда предохранялся, когда был с ней. Но были моменты, когда мы с ней забывались, и все выходило из-под контроля.

— Если мой отец узнает, что у меня…

— Он не тронет тебя. — Если ее отец узнает, что я занимался сексом с его дочерью до брака, это может вызвать некоторые проблемы. У Анджело был скверный характер. Он опустится до того, что стянет с нее штаны и отхлещет ремнем по заднице, если узнает, что Анджелина его опозорила. Ей было всего восемнадцать, но, как говорится в старой поговорке, возраст — это всего лишь число. Она была взрослой не по годам. По крайней мере, должна была быть.

У нее зазвонил телефон, и она отвернулась от меня, роясь в сумочке. Через мгновение телефон был уже у ее уха, и она тихо кому-то отчитывалась. С кем бы Анджелина ни разговаривала, они говорили о том, куда мы направляемся.

Двоюродный брат моего деда по материнской линии, Тито Сала, был в городе, и мы должны были встретиться в ресторане, куда мы с Анджелиной собирались пойти. Пока она была занята изменением наших планов, я отправил Тито короткое сообщение, сообщив ему, где он может со мной встретиться. Ранее он упомянул, что ему нужно кое-что обсудить со мной, и это очень важно. Тито был женат на Лоле, которая принадлежала семейству Фаусти по крови.

Мой телефон уже лежал в кармане, когда она обернулась.

— Планы изменились, — сказала она, сообщая мне то, что я уже и так знал. — Мама сегодня ужинала у Розы, и там было так много народу, что у Рэя кончилась телятина. Я хочу Котолетта пармиджана². — Она коснулась своего живота. — Вместо этого мы пойдем в «Дольче».

Я кивнул, но больше ничего не сказал. Я отказывался двигаться. Анджелина знала почему, поэтому продолжила объяснять.

— То, что я тебе рассказала, я подслушала в приватной беседе, Витторио. Твой отец и Ахилл обедали, и, проходя мимо столовой, я случайно услышала их разговор. Ты никогда не говорил мне этого раньше. — Она пожала плечами. — Мне стало любопытно.

— Это не твое дело, — отрезал я.

— Верно. — Анджелина снова отвернулась от меня. — Давай просто поужинаем. Я голодна и замерзла.

— Анжелина, — сказал я.

Прежде чем она повернулась ко мне лицом, изо рта у нее вырвалось облачко пара. Ей просто не терпелось попасть в ресторан.

— Ты же знаешь правила. Ты будешь моей женой, но то, что происходит в моей семье — это мое дело. Пока я не скажу тебе, что происходит, ты будешь заниматься своими делами, это ясно? — Была причина, по которой я общался с ней, когда она была ребенком, даже защищал ее. Я готовил ее к тому, чтобы она стала моей женой. И Анджелина должна следовать правилам, иначе эта жизнь убьет нас обоих.

— Прекрасно, — сказала она, и в ее голосе просквозило нечто большее, чем горечь досады. — Мои дела и твои дела. — Эти слова она произнесла себе под нос. Я не стал перечить, потому что она говорила правду.

Мы молча шли рядом, пока я не сказал, прочищая горло:

— Мы расскажем семье о беременности, когда вернемся из свадебного путешествия.

— Прекрасно, — сказала Анджелина. — По крайней мере, к тому времени я буду уже далеко от его дома.