Беспринципный (ЛП)

— Папаша умер первым, — сказала я, желая рассказать ему. — Джослин умерла через год.

— Сердечный приступ, — сказал Капо. — Рак.

— Верно, — только и могла ответить я. Их дом был единственным стабильным местом, который я когда-либо знала.

— Ты все равно вернешься на Стейтен-Айленд, чтобы еще раз осмотреть дом.

— Правда.

— Я дал им достаточно денег, чтобы они могли позаботиться о тебе.

— Ты… что?

— Что случилось с домом, Марипоса?

Я встала, стараясь держаться на некотором расстоянии.

— Она была так больна. Мы использовали его для того, чтобы покрыть расходы на ее лечение. Потом они забрали дом. Денег не осталось. Некому было обо мне позаботиться. — Я прикусила губу. — Откуда тебе все это известно?

Капо все еще стоял на одном колене, грязные шлепанцы болтались у него меж пальцев.

— Я знал твоих родителей, твоих биологических родителей, Коррадо и Марию. Тебя звали Мариетта Палермо.

— Мариетта Палермо, — я попробовала это имя на вкус. Оно казалось чужим. Неправильным. — Мне было пять лет, когда… ты ведь имел какое-то отношение к тому, что я осталась жить с ними, не так ли?

— Ага. Я привез тебя, чтобы ты жила с ними. Я сменил твое имя.

— Марипоса, — произнес он испанское имя с итальянским акцентом. — Я буду звать тебя Марипоса. Бабочка.

Этот ублюдок дал мне это имя.

— Почему? — Я сжала руки в кулаки.

— Мариетта означает «море горечи» или что-то в этом роде. Я хотел, чтобы у тебя было что-то получше, что давало надежду. Я хотел, чтобы ты стала той, кого любишь больше всего. Бабочкой. Ты заслужила этот шанс. Оба имени начинались с Мари, как тебя называла твоя мать. Я хотел, чтобы ты сохранила и эту часть в память о ней. И знал, что так тебе будет легче. Будучи маленьким ребенком, ты всегда могла сказать окружающим тебя людям, что тебя зовут Мари. Это была не такая уж большая проблема.

— Я не это имела в виду. Зачем ты привел меня, чтобы жить с ними? Что случилось с моими мамой и папой? — Эти два простых слова чуть не разорвали меня надвое, но я сдержалась.

— Погибли, — сказал он.

— В автомобильной катастрофе? Так мне сказали Папаша и Джослин.

Капо благоговейно поставил старые шлёпки на пол и встал лицом ко мне.

— Их убила Семья Скарпоне.

— Это… — даже не могла произнести это слово. Мафия.

— Они потребовали и твоей крови.

— Понимаю, — я осела под тяжестью собственного веса. Я не могла стоять, хотя и потянулась к сумке, чтобы прижать ее к себе. Это было единственное, что, как мне сказала Джослин, было при мне, когда я подошла к ее двери. В сумке лежали две книжки-раскраски. Одна была заполнена изображениями бабочек, а другая — принцесс. Коробка цветных карандашей. Заколка для волос в виде бабочки.

— Едва ли, — ответил он.

Услышав односложный ответ, я подняла глаза, чтобы посмотреть в глаза Капо. Он смотрел на меня, всегда смотрел с такой силой, что я не могла оторваться, но чувствовала, что могу летать.

— Ты же знал, что я люблю бабочек. Раскраски.

Марипоса. Бабочка.

— Ты сама мне говорила, — сказал Капо. — Ты просила пораскрашивать вместе с тобой. Голубой был твоим любимым цветом.

— И остается таким до сих пор, — сказала я, думая о цвете его глаз.

Меня сейчас стошнит. Я закрыла глаза, делая глубокие вдохи и выдохи.

— Ты… — мне пришлось сделать еще один вдох. — Ты следил за мной.

— Нет, — сказал Капо. — После того как я оставил тебя с Джослин и стариком Джианелли, я разорвал все связи. Так было безопаснее. Я планировал, что кто-то из приближенных ко мне людей будет проверять тебя время от времени, чтобы убедиться, что деньги все еще там и что о тебе заботятся, но потом что-то случилось, и жизнь потекла своим чередом. Когда ты в первый раз появилась у «Маккиавелло», мне показалось, что ты мне знакома. Когда ты появилась в клубе, я уже знал наверняка. Пакет со льдом, который ты оставила, подтвердил это. Проверил по ДНК крови на пакете.

— Ты спас меня. Спас меня от этих людей.

«Твоих людей?» вопрос обжег кончик моего языка. Я хотела получить ответы, но мы говорили о семье Скарпоне — в последнее время они, похоже, часто попадали в список обсуждаемых мной персон. Любой знал, кто такие Скарпоне. Они ни в коем случае не были похожи на Фаусти, но были известны своей безжалостностью до глубины души.

Пять семей правили Нью-Йорком, и семья Скарпоне была одной из них. Они были вожаками. Из-за таких людей, как они, я рано научилась держать голову опущенной и отводить глаза. Это была одна из причин, почему я не настучала на Квиллона Замбони, человека, который прикасался ко мне, когда я находилась в приемной семье. Любопытство шло вразрез со всем, что я знала, как обезопасить себя, но я выходила замуж за этого человека. По крайней мере, я должна была знать наверняка.

— Ты один из них.

Капо смотрел на меня с минуту, его лицо ничего не выражало.

— Я был одним из стаи.

— А теперь?

— Я одинокий волк.

— Почему? Почему ты спас меня?