Беспринципный

Эти люди не сделали мне ничего, кроме того, что работали на семью внутри ресторана. Так что ничего личного. А перерезать человеку горло - это чертовски личное. Не говоря ни слова, я всадил каждому из них по пуле в затылок. Там был беспорядок, но кровь все равно уже текла из кухни. Пистолет был тише, чем два тела, упавшие на землю.

Я шагнул в кухню, как если бы был хозяином этого места. Как и предполагалось, на полу лежали три трупа.

Похоже, Кэш Келли отомстил, хотя и не смог добраться до основных игроков. У него будет некоторое влияние в этом городе, даже если двое его парней сбегут наутек чуть позже.

Скарпоне были ослаблены, но они, как известно, спасали свои гноящиеся лапы, чтобы спасти все тело. Из-за этого Кэш заслужит некоторое уважение итальянцев, даже если итальянцы будут более осторожны с ним и его мотивами. В общем, ирландцы и итальянцы работали вместе в мире и гармонии или держались подальше друг от друга.

Пока я не затеял эту заварушку.

Прежде чем новоиспеченные принцы успели наброситься на меня, я вывел двух сыновей Ахилла. Один из них впечатался в стену и соскользнул вниз, все еще держа в руке пистолет. Другой на мгновение выглядел потрясенным, его пистолет все еще был поднят, прежде чем он рухнул на карточный стол.

Ахилл и сын-вундеркинд вышли в переднюю часть ресторана. Как я и думал, чтобы проверить.

Я сел рядом с Артуро после того, как собрал оружие принца, прислонился спиной к стене и положил пистолет на колени. Это было мое почетное место с нетронутым стаканом виски.

— Не возражаешь, если я присоединюсь? — Я пододвинул к себе стопку карт и сделал глоток виски. В конце концов, все это было в мою честь. Я положил карты рубашкой вверх, глядя Артуро в глаза. — Похоже, мне достались дерьмовые карты. Я требую пересдать.

В его наплечной кобуре лежали два пистолета, и хотя ему не терпелось пустить их в ход, он ждал меня. Это было слишком хорошо даже для него, чтобы отказаться от такой возможности. В конце концов, чего ему бояться? Призрака с пистолетом? Человека, который был в меньшинстве три к одному?

Правильно, моя бабочка. Дьявол приходит трижды.

— А теперь уходи, — он прикусил зубами нижнюю губу. — И я оставлю тебя в живых.

Я наклонился вперед и взял еще несколько карт из стопки. Я пододвинул к нему свою расписанную руку.

— Оставишь меня в живых? — усмехнулся я. — После того, как ты был так добр, что перерезал мне горло и оставил умирать, как животное, в одиночестве, на холодном цементе, рядом с мусорным баком.

— Ты обманул меня. Никто не обманывает меня и продолжает жить при этом, трезвоня об этом на каждом углу.

— А. Но я это сделал. — Мое горло сжалось, и голос прозвучал резко и грубо. Зарубцевавшаяся ткань на шее иногда заставляла мой голос вытворять странные вещи. — И рассказываю об этом. — Я махнул рукой, вынимая карту и заменяя ее другой в стопке. — Это все старые новости. Пришло время упокоить призрака.

— Чего ты хочешь, Витторио?

— Чего я хочу? — я задумался. — Это ты мне скажи.

Он оглядел комнату.

— Тебе удалось пришить большинство наших наследников. Теперь я точно знаю, что это ты развязал войну между нами и другими семьями. Ты и ирландцев на нас натравил. Ты обкрадывал нас. Ты отомстил. Что еще тебе нужно?

— Ты, — сказал я, — в Гудзоне. Твои ноги с бетонными блоками на них. Джокер рядом с тобой. Скарпоне должны быть начисто стерты с лица этой земли. И я уверен, что тебе интересно знать, почему я хочу, чтобы ты и твой сын-джокер оказались на дне Гудзона, когда рядом с мусорным контейнером места будет предостаточно. На этой земле есть мусор, а есть мусор, который нужно похоронить в ее недрах.

Артуро встал, возвышаясь надо мной. Посмотрел на меня сверху вниз. Как в старые времена. Только в этот момент он был старше. Его черные волосы поседели по бокам. Его лицо было обветренным. Нос у него стал больше. Плечи Артуро начали провисать под тяжестью бремени, которое он нес на себе, сколько бы лет он ни прожил на этой земле. Время идет, и это отражается на теле, но некоторые люди никогда не перерастают свои роли.

Наконец я снова встретился с ним взглядом. Когда я был готов.

— Почему ты ослушался меня, Витторио? Почему ты предпочел ребенка Палермо своему отцу? Он пытался убить меня! Он собирался перерезать мне горло! У тебя был приказ!

— Твои приказы ничего не значат для невинного дитя.

— Невинное дитя? — выдохнул он. — Она - отродье Люцифера!

— Нет. Я - отродье дьявола. Сколько мне было лет, когда я впервые лишил человека жизни по твоему приказу? Когда я впервые убил человека. Пятнадцать? Шестнадцать? — Я придвинул карты поближе к себе, постукивая пальцем по верхушке. Один. Два. Три раза. — Ты когда-нибудь видел, как этот ребенок рисует в раскрасках? Или слышал из ее уст, что слово «синий» звучит как «Бу»? Или наблюдал, как она натирает четки до крови, потому что боялась? Боялась каждого шороха. Каждой тени.