БеспринцЫпные чтения. ТАКСИчная книга

Вано с трудом выбрался из машины. Под кого они вообще делают эти самодвижущиеся консервные банки? Под задохлых хлюпиков-горожан? Нормальному мужику просто не разместиться! Он открыл багажник.

– Ой, тут банки какие-то, у нас всё не поместится, – грустно протянула та девушка, что первой начала переговоры (Вано назвал ее про себя «красной пигалицей»). – Но мы можем на сиденье положить, мы уместимся.

Ишь ты, разбежалась!

– Э-э, слющай, в салон нэхорошо! – Вано с содроганием вспомнил, как он только вчера чистил обивку заднего сиденья после куда менее габаритной сумочки, зато с каким-то ядреным протекшим зельем.

Девушки робко посмотрели на огромную фигуру Вано в распахнутой куртке.

– А что же нам делать? – они совсем сникли.

– За салон доплатить надо, – нашелся Вано. – Еще ви обивку мнэ порвете, углы у вас острые.

Девушки почему-то дружно посмотрели на свои коленки. Вано тоже посмотрел, хотя смотреть там было не на что.

– Я про багаж, – уточнил Вано. Он наконец разглядел, что за груз был у девушек: картины в рамах, увязанные в несколько разновеликих пачек. Что за работы, было не видать – холсты все повернуты лицом внутрь. Вряд ли они, конечно, что-то порвут, но хоть вчерашнюю возню с обивкой компенсируют.

– Сколько доплатить? – робко спросила девушка с зелеными волосами и покраснела. Контраст был живописный.

Он назвал сумму. Девушки призадумались. Но деваться им было некуда, и они согласились.

Вано облегченно выдохнул: могли ведь и скандал закатить, начальству про банки доложить. Обошлось.

За это время вокруг уже собралась толпа: кто-то не мог проехать и сигналил, два дворника-таджика, опершись на древки лопат, ждали возможности нарастить ближайший сугроб, граждане, вышедшие погулять с собачками, тоже остановились поглазеть на бесплатный цирк, а еще откуда-то появился мусоровоз, и ему, конечно, нужен был именно этот подъезд. Поэтому грузились в спешке. Кое-что уместилось и в багажнике, поверх банок.

По дороге девчушки расщебетались, и Вано узнал, что зовут их Ира и Катя, что работы они везут в музей, на их первую большую выставку после универа. Он вполуха слушал радио, которое было не в силах перекрыть трескотню о каких-то этюдах, эскизах, мастихинах и прочей художественной ереси.

И вдруг Катя судорожно заметалась по заднему сиденью, насколько позволяла сложенная вокруг нее художественная поленница, и озабоченно выдохнула:

– Ир, я что-то серию с Академки не вижу. Маленькая такая пачка была, помнишь?

– Может, в багажнике? – откликнулась зеленоволосая Ира с переднего сиденья, обнимая стопку работ, которая заменяла ей подушку безопасности.

– Не, в багажник три большие пошли, из Коломны.

– Ну не знаю… Я ее вроде не клала…

Вано так и думал. Одна баба – это уже проблема. А две безмозглые куры с картинками – это просто катастрофа. Пришлось разворачиваться и ехать обратно к тому проклятому подъезду, чтоб ему стоять тыщу лет посреди пустыни Гоби.

Мусоровоз уже просочился дальше, но толпа у дверей, похоже, только увеличилась. Судя по крикам и активной жестикуляции, народ обсуждал что-то насущное и животрепещущее. Над толпой возвышалась елка в сугробе. Издалека это все было похоже на новогодний утренник в детском саду. Вано вышел из машины, раздвинул плечом крайних зевак и озадаченно остановился.

На лавочке у подъезда были разложены картины – надо думать, те самые, которые эти куры посеяли. Одну из них две бабы тащили в разные стороны.

– Я первая эту вещь заметила! – вопила одна.

– А я первая взяла! – не отступалась другая.

– Э! – громко сказал Вано. – Что происходит?

– Тут красоту в помойку выкидывают, а мы ее спасаем, – откликнулась одна из баб.

Вид этой потрепанной жизнью дамы, лицом и хваткой поразительно напоминавшей мелкого бульдога, вызывал сильные сомнения в сказанном.

– Вот ведь люди зажрались – хоть бы рамочки оставили, ведь хорошие ж рамочки, а то все уже разом и выкидывают, – добавила одна из зрительниц.

Ира и Катя с трудом протиснулись к эпицентру действия, но от шока даже сказать толком ничего не могли.

– Это же наши работы… – пискнула Катя, но ее никто не услышал.

– А я вот эту возьму, с цветочками, – тщедушная старушонка потянула с лавки маленький этюдик. – На кухне повешу.

Дворники-таджики, как ни странно, тоже активно интересовались живописью. Один из них вертел работу так и эдак, видимо пытаясь угадать, где верх. Второй помогал советами.

– Э, стой гдэ стоишь, да? – гаркнул Вано.

Все разом замолчали и повернулись к нему. Голос Вано вполне соответствовал его богатырскому сложению.

– Положили все давай назад! – скомандовал он.

Люди благоразумно вернули работы на лавочку. И только тетка-бульдог, намертво вцепившаяся в пейзажик с красным помидором заката, не согласилась:

– А чего это ты тут командуешь?

– Это их вещи, – Вано кивнул на девчат. – Забирайте давайте живо, да? – он подтолкнул их к лавочке.

Ира и Катя вышли из ступора и принялись судорожно собирать работы.

– Это в помойке было, значит ничье! – заявила упертая тетка, цепляясь за пейзаж.