Беспризорник Кешка и его друзья

— При нас у хозяев не клеится беседа, — вмешался в разговор Кешка, сверкая глазами. — Болтают, мол, на базаре все дорого, мешок сеянки, говорят, большие деньги стоит. Товару в лавках мало. В Харбин хозяева бегут, — охотно делился он последними новостями. — Говорят про Колчака, про атамана Семенова да про американцев, япошек, что они плохо воюют с красными. Партизан давно, мол, нужно было выкинуть из сопок, а то скоро, говорят, все мосты повзрывают. Ездить, мол, можно только днем, а ночью — нет. И еще говорят, что японцам пришла подмога из Владивостока. Сейчас выгружаются в Никольске.

— Так, так. Подмога из-за моря пришла? — переспросил матрос. Он лихо тряхнул чубом. — А как тебя зовут, ни в солдаты, ни в матросы?

— Кешкой Башлыковым. А тебя как?

— Яков. Фамилия — Налетов! — ответил моряк. — Так ты, ни в солдаты, ни в матросы, спрашиваешь, как я стал партизаном?.. Служил в восемнадцатом году на, острове Русском на корабле «Бедовый». Видишь — ленточка на бескозырке? Ну, конечно, подняли мы красный флаг. Летом поехал в Никольск, а там в это время чехи заняли город. Нашим пришлось скрываться: кому в сопки, кому по хибаркам. Потом комитет большевиков собрал ребят из железнодорожных мастерских. Я там работать стал. Гляжу, значит, вышел седой братишка-мастеровой и говорит, что, дескать, мировая контра — Америка, Япония, Англия и прочие и прочие — помогают Колчаку, поганят нашу землю. Молодые парни по призыву большевиков должны идти в партизаны. А то, дескать, опять царя посадят на трон. Ясно? Я слушал, сидел, как на шиповнике. Думал: «Уж если падать, так с вороного коня!» Он еще махал свою речь, а я с места дал полный вперед: «Запиши в партизаны!» Меня дернули: «Пусть к концу подойдет». А я давай огрызаться: «Потом пусть пришвартовывается, а сейчас записывай! Что мешкаете? На приколе не хочу сидеть!» И к столу: «Запиши! Налетов — и баста. Да первым, смотри, запиши!»

— И сразу записали? — завистливо спросил Кешка.

— Обожди, ни в солдаты, ни в матросы! Это дело заковыристое, надо по порядку. Все зашумели. А товарищ, дай бог ему здоровья, и говорит: «Будешь слушаться командиров и не такой будешь горячий, то я велю записать тебя. Понятно?» Я обнял его и сказал, что воды не замучу.

Мальчик не сводил глаз с говорившего.

— Ну, мне пора! — Матрос быстро встал и по-морскому расставил ноги, точно на палубе корабля во время шторма.

Вскочил и пастушок, старательно одергивая рубаху, потом, кряхтя, поднялся старик. Мальчик с нескрываемой грустью следил, как партизан надел бескозырку, закинул за спину карабин и развалисто направился к коню.

— Возьми меня с собой, — тихо попросил Кешка.

— Это зачем? Кобыла — за делом, а лошонок — без дела. Ты еще мал.

— А если я партизанам хозяйских коров пригоню? Ведь мясо, поди, нужно? Верно, дедка? — набивался подпасок, а его глаза не переставали умолять: «Ну возьми, ну что тебе стоит?»

— Ты, парень, захватил бы таперича с собой несколько коровенок-то, — согласился и старик.

Моряк расплылся в улыбке.

— Никак нельзя. За этих коровенок, отец, мне взбучка будет, да и вам тоже. Пусть пасутся, набирают сил. На все свое время. У нас пока есть трофейные консервы. Ну, пока, папаша. Лихом не поминайте. Всего вам хорошего!

— Дай же восподь и партизанам, сынок, главное — здравия… Да дерись ядрено. Бей белых да микада японского. Нашим скажи, рот пусть не разевают. Враг-то хитер, — напутствовал старый пастух. — Я буду денно и нощно бога молить.

— Бог-то бог, да главное — сам не будь плох!.. Не подкачай! — кивнул головой партизан и повернулся к Кешке. — Ну, малец, подрастай, ни в солдаты, ни в матросы!

Налетов звякнул шпорами. Они у него были непарные: одна — круглая, другая — с насечкой, мотнул широким клешем, взялся за луку и уверенно вскочил в седло. Боевой конь так и заходил под ним. Матрос дал шенкеля.

— До скорой встречи!

Гнедой попятился, напружинивая задние ноги, и с места взял рысью.

Кешка смотрел на широкую спину всадника. И, не успел тот отъехать пятидесяти шагов, вдруг пустился вдогонку, крича:

— Матрос, партизан, погоди!..

Яков придержал коня. Запыхавшийся Кешка подбежал и взволнованно спросил:

— Партизаны насовсем одолеют беляков и американцев с япошками?

Чтобы танцующий конь не оттоптал ему босых ног, он тоже прыгал с ноги на ногу.

Моряк сдерживая рвущуюся вперед лошадь, призадумался, потом тряхнул чубом и ухарски отчеканил:

— Насовсем! — и уже тихо закончил: — Ни в солдаты…

Почувствовав поводья, конь быстро понес Налетова через поляну.

Подпасок бежал к стаду и повторял:

— Насовсем! Насовсем!

Побег

1

Прошло две недели, как уехал Налетов, а голос его все еще звучал в ушах подпаска. «Где сейчас матрос? Наверное, лупит американцев да япошек?» — думал мальчик. Мечта о побеге все сильней одолевала его, «Бежать! Скорее бежать!»

Яков придержал коня…

— Дедка, я убегу в город, — высказал Кешка старому пастуху волновавшие его мысли.

— Погоди, парень. Вот будешь гнать скотину, да разом до дому и завернешь. А то хозяин таперича жалованья не отдаст. Какую ни есть копейку, а заработал, — предостерегал дед.