Беспризорники России

Слушая спор братьев, Фаиль, который, выходил курить на улицу, усмехался:

– Вот вы станете учеными, сделаете такой грузовик, который будет лучший в мире. Кто вам помешает? Учиться надо, не лениться». Но помешали – пришла война, и где братья, Фаиль, которого ждёт Тоська?..

Валерка настолько увлёкся своими думами, что забыл, зачем пришёл. Опомнился после лязганья и шума очередной вагонетки.

– Ты чего рот разинул? – дёрнул за рукав Вовка. – Давай, пока охранник греется. Я видел, как он вышел из сторожки, покрутил башкой и – назад. Хорошо, что тебя не заметил. Давай быстрей! – Он развернул мешок, санки, и ребята быстро стали бросать в мешок куски угля.

Дети не осознавали, насколько «налёт» был дерзкий и опасный. Набрав угля, быстро завязав горловину мешка, они во весь дух, сколько было прыти, потащили салазки по следу грузовика. От эстакады дорога с небольшим уклоном, а дальше – под уклон. Тяжеловато на уклон, но они тащили и радовались. Ещё бы Вовка сказал, что не меньше набрали, чем прошлый раз с Женькой. На тех санках легче было, а деревяшки плохо скользят.

Снег ещё усилился. Ребята услышали гул мотора, свернули с дороги и застряли на обочине в снегу.

– Пошли так, – сказал старший брат, – проедет машина, тогда вернёмся.

Так и поступили. Грузовик догнал, проехал мимо и вдруг остановился. Из кабины выпрыгнул немец, следом другой. Ребята, как по команде, прыснули в разные стороны. То, что сказала Женька, засело в памяти, инстинкт проснулся. На обочине снег оказался глубокий, ноги проваливались, какой тут бег. Валерка почувствовал, что с одной ноги соскочила галоша, и в этот миг его кто-то дёрнул за шиворот, потащил почти по воздуху. Поймали и Вовку. Их словно тюфяки, зашвырнули в кабину, и не успели они опомниться, как грузовик покатил вперёд.

Малыш заплакал. Шофёр прижал его локтём, он сидел рядом, и сказал:

– Тихо, будет – пах, пах, – капут.

Другой, у которого лежал на коленях автомат и почти всё лицо закрывал шлем, произнёс:

– Капут!

«О чём они говорили?» Немец в шлеме перегнулся через Вовку уставился на малыша колючим взглядом:

– Тихим мальчишик… много хатять, много, тихим… – Он замычал подыскивая слова, – хауз ехать – нике… – показал на автомат, – пух-пух – плакай.

Большой нос, сжатое шлемом лицо было похоже на устрашающую маску. Мешая немецкие и русские слова, этот немец решил кое-что втолковать братьям, он опять стал повторять своё «катать», «катать»…

Вовка, всё время испуганно молчавший, сказал:

– Хауз – это дом… домой они нас не пустят…

Подавив рыдания, малыш спросил:

– В Германию повезут?

– Сиди и помалкивай. Не будешь скулить, сбежим. Главное, чтобы они нас не били. Запоминай дорогу.

Вовка говорил, а сам смотрел на дорогу, как будто он разговаривает со всеми. Немец в шлеме уставился на Вовку.

– Ошень гут, – он поставил автомат к дверце, прижал ногой, принялся рыться в карманах, даже шинель расстегнул.

Снежок перестал. Водитель выключил дворники, шаркающие по стёклам. В этот момент сильно качнуло вперёд, потом назад. Грузовик чуть было не развернуло, он прополз боком, остановился, натужно воя.

Шофёр переключал скорость, загазовал, но машина оставалась на месте. Он открыл дверцу и выпрыгнул. Немец в шлеме взял автомат и тоже открыл дверцу, выглянул и постучал кулаком по лобовому стеклу, сказал:

– Поляк, ошень ни бум-бум.

Братья помалкивали. Он надвинул Вовке шапку на глаза, повторил: «ни бум-бум», вылез, прихватив автомат.

– Понял, что он сказал? – шепнул Вовка.

– Нет.

– Он сказал, что шофёр бестолковый поляк – «ни бум-бум». Сейчас посмотрю, что они там делают. – Он выглянул. – Этот, с автоматом, стоит к нам спиной. Глянь со своей стороны, где тот?

Валерка продвинулся к другой дверце и выглянул:

– Он долбит лопатой под колесом и выгребает снег.

– Давай вылезем. Вылезем с твоей стороны. Давай.

– А если бить будут?

– Небось, не убьют. Давай, – подтолкнул он малыша.

Пришлось подчиниться. Он выбрался из кабины. За ним брат.

– Вон овраг, видишь? Как только я доберусь… тогда ты, – и Вовка осторожно, проваливаясь по колено в снег, направился к оврагу, оставляя цепочку следов. Он шёл и оглядывался, приближаясь к зарослям тёмного бурьяна, от которых до оврага рукой подать.

Водитель всё долбил штыковой лопатой, то под одним, то под другим колесом. Так старался, – летело ледяное крошево в раскрасневшееся лицо, он отплёвывался, прибавляя в свои действия негодования.

– Барашка, ни бум-бум, немец похлопывал рукавицей по автомату, ухмылялся.

Чтобы не обходить машину, малыш нагнулся и посмотрел. Ног немца с его стороны не было видно, мешали колёса.

Валерка вернулся в кабину, кинув взгляд, – где брат. Он проходил бурьян, в это время в кабину влез шофёр и стал газовать. Грузовик чуть подался, но тут же его стало разворачивать. Водитель выкрикнул:

– Матка бозка! – выскочил из кабины и, взяв лопату, полез в кузов грузовика.