Беспризорный князь

Гридь выбежал, дверь распахнулась, и в покой вошли трое. Первый был высок и строен. Алое княжье корзно ниспадало с его плеч до сапог, голову украшала такого же цвета шапка с меховой оторочкой. Двое других одеты скромнее. Их плечи обтекала кольчатая броня, на поясах висели мечи. Войдя, они замерли у порога. Князь же, расстегнув фибулу, снял плащ и бросил на лавку. Следом полетела шапка с алым верхом. Оставшись в рубахе, Иван вытер потный лоб и двинулся к столу. Длинная сабля, прицепленная к поясу, болталась у его бедра. За столом возник шепоток. Другие князья явились к Великому с короткими кордами – скорее знак достоинства, чем оружие, – Иван взял боевой меч. Еще более удивил гостей тяжелый мешок, висевший на поясе князя. Что в нем? Серебро? Зачем столько?

– Здрав будь, Великий! – поклонился гость. – И вы, братия! Не корите, что заставил ждать. Народ киевский улицы перегородил. Чуть пробились…

Иван говорил правду. С момента, как над городом проплыли смоки и змеи один за другим стали садиться на гладь Почайны, Киев будто с ума сошел. Люд высыпал на улицы. Великий распорядился выслать стражу и коней. Без гридней и пешью Иван пробирался бы долго.

– Садись, брате! Здесь! – указал Великий на место рядом с собой.

Князья снова переглянулись. Занять место одесную Великого было великой честью. Иван словно не заметил. Сдвинув саблю, примостился на лавке. Князья с интересом разглядывали гостя: большинство видело его впервые. Иван оказался молод и хорош собой. Ярко-синие глаза заметно выделялись на загорелом лице. Короткая русая борода и такие же волосы, стриженные в «горшок», – прическа воина. Волосы не цепляются за бармицу и смягчают удар по шлему…

«Рюрикович! Настоящий Рюрикович! – подумал Давыд Смоленский. – Тут и гадать нечего! С чего Великий решил, что Иван безродный?»

Давыд поймал себя на мысли, что гость ему нравится, и нахмурился. Чувства следовало сдержать. Неизвестно, что выкинет смердий князь. Вон и в Киев прилетел, а не шел с дружиной, как другие. Это с чего? Князья не птицы…

– Благодарю, брате, что скоро, – сказал Святослав Ивану. – Заждались. Третий день рядимся, как воевать.

– Что придумали? – спросил Иван.

Голос у него был под стать внешности: густой и звучный.

– Хотим идти к Чернигову, – сказал Святослав. – Ударим на Гзу и погоним его с Божьей помощью. Смоки твои пособят. Затем пойдем к Путивлю, а после – к Переславлю. Так и выбьем нехристей с наших земель.

– Долго! – покачал головой Иван. – Полон уведут! Земли запустеют, да и люд жалко: не сладко в половецком плену. Уж я-то знаю!

«Вспомнил! – подумал Святослав. – О том, как я просил Бельдюзя его зарезать, видно, тоже не забыл».

– Как сам мнишь? – спросил хмуро.

– Войско надо разделить. Одна дружина пойдет к Чернигову, вторая – к Путивлю, третья – к Переславлю. Ударим разом и погоним половцев в середину наших земель. Там их вырежем. Так, – Иван сжал кулаки, – чтоб их дети запомнили! Дорогу в Русь забыли!

За столом зашумели и загомонили. Святослав поднял руку, утихомиривая.

– Нас мало, – сказал устало. – Три тысячи конной дружины и две – бояр. Более не собрали. У каждого хана – тьма.

– У городов столько не будет! – возразил Иван. – Часть по весям рыщет.

– Все равно много! – возразил Ярослав Черниговский. – Пять половцев против нашего одного!

– Для того, чтоб бить в спины, более не надо!

– Мнишь, побегут?

– Еще как! – усмехнулся Иван. – Его вот спроси! – Он указал на Горыню. – Не забыл, воевода? Ведь еле ноги унес?

Горыня побагровел.

– Князь подтвердит, – Иван кивнул на Ростислава Белгородского. – Половцы и без того бегать горазды, а от змеев помчатся сломя голову. Успеть бы догнать!

– Ох, и вдарим! – вскочил Всеволод Курский. – Умница, брате! Любо! – Подбежав, он заключил Ивана в объятия. Остальные князья вскочили и загомонили. Святославу пришлось прикрикнуть.

– Да будет так! – сказал, хлопнув ладонью по столу. – На Чернигов пойдут Ярослав с Давыдом, на Путивль – Игорь с Всеволодом, Ростислав поведет белгородцев и киевлян к Переславлю. Ты, брате, – он повернулся к Ивану, – с кем?

– С нами! – поспешил Всеволод.

Иван кивнул и сделал знак воинам у дверей. Те подошли.

– Это Братша и Брага, старшие над двойками смоков. Выбирайте, брате, который кому глянулся! Оба в рати равные.

– Этот! – указал Ярослав на Братшу. Ростислав склонил голову, соглашаясь с выбором старшего.

– И еще!

Иван отвязал от пояса тот самый, привлекший всеобщее внимание мешок и вытряхнул его над столом. На скобленые доски с грохотом высыпались камни: каждый величиною с детский кулак.

– Пусть каждый из воев возьмет по десять таких! В поле не сыщем.

– Это для поганых? – полюбопытствовал Давыд, подбрасывая на ладони обкатанный голыш.

– Им! – подтвердил Иван.

Когда князья с воеводами потянулись к дверям, Святослав тронул Ивана за рукав.

– Останься!

Братша и Брага, заметив, остановились, но князь сделал знак, и оба скрылись за дверью.

– Гридней привел? – усмехнулся Великий, приглашая гостя сесть. – И броню вздел. Думал, не замечу под рубахой? Сторожишься?

– Не тебя! – ответил Иван.

– А кого?

– Володько.