Беспризорный князь

Эта боль, однако, не шла в сравнение с той, что терзала Глобу с момента захвата в плен. Нападение половцев застало весь врасплох. Глоба ставил плетень, когда всадники, вопя, ворвались на улицу и посыпались во двор. Он пытался отбиться, но получил по голове дубиной и утратил сознание. Потому не видел, как резали мать и отца, кололи ножом маленького сына. Очнулся связанным – как раз к тому моменту, когда степняки разложили на земле Цвету. Вот то, что они делали с ней, Глоба видел отчетливо…

Их гнали к Путивлю два дня, на привалах степняки забавлялись с бабами (девок, предварительно осмотрев и ощупав, не трогали), и здесь Цвету не оставили в покое – жена у кузнеца была пригожей. Глоба дергался, скрипел зубами, рвал связанные руки, да только содрал кожу на запястьях: ремни у половцев были крепкие. В стане под Путивлем мужей и баб разделили, с той поры кузнец Цветы не видел. До пленников доходили слухи, как половцы веселятся с полонянками, верить им не хотелось, но Глоба понимал: правда. Его товарищи по несчастью пали духом, смирились и не пытались сопротивляться. Глоба искал удобный момент. Убить одного или двух стражей он мог запросто. Он легко гнул подковы, завязывал узлом железную кочергу; свернуть голову половцу не представляло труда. Вот только что дальше? Пасть истыканным копьями и стрелами? А как же Цвета? Жену непременно следовало спасти. Если не удастся бежать, то хотя бы убить. Побег представлялся маловероятным: пешему от всадников не уйти, а вот второе… Глоба не сомневался, что жена обрадуется смерти: он видел ее лицо после забав поганых. Что до него самого, то умереть Глоба не боялся. Жить с невольничьим ошейником и гнуть спину за еду и лохмотья он не собирался.

Светало. Глоба стал различать тела вокруг. Скоро появятся рабы и стража. Они разнесут хлеб и воду, после чего пленникам позволят встать и справить естественные надобности. Скорей бы! Гадить под себя кузнец не хотел.

Внезапно от тына, ограждавшего стан, донесся шум. Странный. Крики людей, ржание коней, лязг железа. Кузнец насторожился: шум был необычным. Что происходит? Скоро он получил ответ. Ворота распахнулись, внутрь стана ворвались всадники. Разглядеть, кто они, в предрассветных сумерках было трудно. Ответ пришел сам. Один из конников остановился перед колодкой кузнеца, соскочил на землю и дважды взмахнул топором. Ремни перестали держать колодку, и Глоба легко сбросил верхний комель.

– Бегите! – сказал всадник. – Туда! – указал он рукой.

– Зачем? – спросил Глоба.

– Стражу мы порезали, но придет орда, – пояснил дружинник. – Побежит от Путивля.

– Побежит? – удивился Глоба.

– Ну, да! – хмыкнул всадник. – Смоки погонят!

Он еще раз указал рукой, после чего побежал к другим пленникам.

Глоба даже и не подумал следовать совету – у него имелось незавершенное дело. От женского стана бежали освобожденные полонянки – дружинники действовали споро, Глоба рванулся навстречу бабам.

– Цвета! – закричал во всю мощь глотки. – Цвета!

От него шарахались, на него натыкались, но кузнец, разводя встречных могучими руками, пробивался вперед. Внезапно одна из пробегавших баб остановилась и кинулась к нему.

– Глоба?

– Туга? – узнал кузнец соседку.

– Цвету забрали половцы, – торопливо сообщила Туга, – вчера. Обратно не привозили. Ты Велко моего не видел?

– Там! – махнул рукой Глоба и пошел к воротам.

За тыном валялись мертвые половцы, но ни коней, ни оружия при них не оказалось: успели ободрать. Подумав, Глоба выдернул из тына кол, кинул его на плечо и отправился к Путивлю. Что бы ни случилось, жену следовало спасти. Босые ступни привычно месили дорожную пыль, кузнец ступал широко, то и дело перебрасывая кол с плеча на плечо. Не то чтоб оказался тяжелым – совсем нет, просто не терпелось пустить его в ход.

До Путивля было недалеко. Стены города показались над кустарником, когда впереди послышался топот тысяч коней. Подумав, Глоба свернул в кусты и затаился. С ордой ему не справиться. Ежели убьют, кто поможет Цвете? Решение оказалось правильным. Не успел он убраться, как из-за поворота вывалила орда. Конники, расхристанные, с выпученными глазами скакали мимо сотня за сотней, и конца этому видно не было. Освободивший Глобу дружинник не соврал: степняков напугали крепко. Они удирали без повозок, Глобу это обрадовало. Цвету и других пленников половцы наверняка бросили. Жену он найдет, а затем… Они справятся. Беда случилась великая, но главное, что живы. Они молоды и здоровы, дом, дети – все у них будет. Со временем Цвета забудет о страшном, он ей в том поможет. Не попрекнет ни словом, ни взглядом. Да за что? Сам виноват, что не защитил…