Беспросветный Тупик

В те времена не было синтепоновых одеял с чехлами, которые легко снять и постирать. Кроме пододеяльников, использовались подпододеяльники, простыни и простынки, накидки, наволочки и покрывала, а также одеяла семи различных видов — от самых солидных толщиной с доску (но не таких мягких) до пористых одеялец и покрывал, легких, как паутина.

Чтобы научиться правильно застилать постель, горничная должна была пройти специальный курс обучения длительностью от шести до семи недель в особом тренировочном лагере. Но даже при такой продуманной организации учебного процесса далеко не всем удавалось закончить курс и успешно сдать экзамен; те, кому повезло меньше, чем другим, коротали остаток жизни в шкафу под лестницей, сгорая со стыда.

Шкаф под лестницей в доме Диккенсов занимала Бормотунья Джейн. Она проводила остаток своей жизни в темноте среди разнообразных щеток, швабр, ведер и тряпок, невнятно бормоча себе под нос что-то непонятное насчет «смены белья в больнице» и «растрепавшихся ковровых дорожек». Она никогда не выходила из шкафа и питалась только ветчиной; если ей и перепадала какая-нибудь другая пища, то только нарезанная тонюсенькими кусочками, чтобы ее можно было просунуть в щель под дверцей шкафа.

Причина, по которой мистер и миссис Диккенсы использовали в качестве постельного белья шуршащую коричневую бумагу от пакетов, состояла в Предписаниях врача. Назначая очередной Курс лечения, доктор Маффин всегда давал своим пациентам подробные и четкие Предписания и требовал их неукоснительного исполнения.

Исходивший от родителей запах застоявшейся воды стал таким едким, что Эдди прикрыл нос платком и подумал про себя: «Еще немного, и меня стошнит».

— Ты скоро покинешь эту комнату, сынок, — как нельзя более кстати сказал ему отец.

— Тебе скоро придется покинуть этот дом, — сказала ему мать. — Риск слишком велик. Мы никогда себе не простим, если и ты пожелтеешь, станешь расплывчатым по краям и запахнешь застоявшейся водой из грелки. Тогда окажется, что все деньги, которые мы ухлопали на то, чтобы сделать из тебя маленького джентльмена, ушли, как говорится, коту под хвост.

— Поэтому мы и решили отослать тебя к Безумному Дяде Джеку, — заключил отец.

— Я и не знал, что у меня есть дядя, тем более безумный, — изумился Эдди. Он услышал об этом родственнике впервые в жизни. Но его имя звучало как музыка. Мальчик уже горел от нетерпения с ним познакомиться.

— А я и не говорил, что это твой Безумный Дядя Джек, — уточнил отец. — Хотелось бы, чтобы ты приобрел наконец привычку слушать старших более внимательно. Тебе он приходится двоюродным дедушкой.

— Вот как, — разочарованно протянул Эдди. — Ты хочешь сказать, что мне придется называть его Безумным Двоюродным Дедушкой Джеком? — Но тут до мальчика дошло, что это дела не меняет: все равно ему предстоит познакомиться с интересным человеком, о котором он никогда раньше не слышал. И в таком виде его имя звучало как музыка. Утвердившись в этом мнении, Эдди спросил повеселевшим голосом: — Когда я его увижу?

— Прямо сейчас. Он в гардеробе, — ответила мама и указала пальцем на огромный гардероб, стоявший в ногах кровати, — по-видимому, на тот случай, если ее сын забыл, как выглядят гардеробы.

Эдди Диккенс осторожно открыл дверцу гардероба (этот предмет мебели требовал особенно осторожного обращения) и увидел среди платьев своей матери очень-очень-очень-очень высокого и очень-очень-очень-очень худого мужчину с таким носом, рядом с которым клюв попугая показался бы недостаточно попугаистым.

— Прифет, — сказал мужчина вместо привета. Звук «ф» прозвучал в его устах совершенно отчетливо: «ф» вместо «в». Безумный Дядя Джек протянул Эдди свою руку.

Эдди пожал ее с легким поклоном. Как видите, уроки джентльменских манер не пропали для него даром.

Безумный Дядя Джек выпрыгнул из гардероба и встал на овальный коврик, связанный детьми из Приюта для Благодарных Сирот имени святого Вурдалака. Запомните название этого учреждения: Приют для Благодарных Сирот имени святого Вурдалака. Видите, я написал его дважды, чтобы потом никто не говорил, что его не предупреждали. Повторяю еще раз: запомните это название. Когда-нибудь вы снова его встретите — возможно, в этой самой книжке, между первой и последней страницами.

— Значит, ты Эдмунд Диккенс, — проговорил Безумный Дядя Джек, глядя на Эдди изучающим взглядом.

— Да, сэр, — подтвердил Эдди, поскольку его действительно звали Эдмундом. Во всяком случае, так звучало его первое имя.

Отец Эдди Диккенса прочистил горло, воспользовавшись для этой цели миниатюрным подобием той щетки, которой местные трубочисты прочищают засорившиеся печные трубы. Эта процедура входила в Предписания доктора Маффина.