Беспросветный Тупик

Теперь, когда лошадь была водворена на место, экипаж тронулся в путь. Эдди махал своим родителям рукой из окна коляски, пока они не превратились в маленькие точки, что произошло неожиданно быстро, еще до того, как экипаж свернул на проселок. Возможно, это было как-то связано с их недугом, а может быть, причина крылась в том, что подъездная дорога к дому была необычайно длинной.

— Я думаю, тебе придется раздеться, — объявила Безумная Тетя Мод, когда экипаж загромыхал по разбитой колее проселочной дороги.

Если раньше Эдди покраснел до корней волос, то теперь он побагровел до кончиков ушей.

— Прошу прощения? — пролепетал он в надежде, что ослышался.

Но он не ослышался.

— Я сказала, что, по моему мнению, ты должен раздеться, — подтвердила она свое распоряжение.

— Ээээ… Но почему я должен это сделать, Безумная Тетя Мод? — проговорил он со всей доступной ему вежливостью, мечтая о том, чтобы оказаться в любом другом месте во вселенной, лишь бы не в этом экипаже и не в компании с этой дамой.

— Если ты будешь носить эту одежду здесь, в коляске, тебе нечего будет надеть, когда мы выйдем на улицу, — пояснила Еще Более Безумная Тетя Мод. — Что тут непонятного?

— Но в таком случае, дорогая двоюродная бабушка, — быстро сообразил Эдди, — я замерзну, не доехав до места назначения.

Двоюродная бабушка Мод пристально посмотрела на него. Если бы взгляд мог наносить увечья, то мальчик был бы серьезно ранен, а то и убит наповал.

— Ты никогда не думал о том, чтобы отрастить себе усы? — поинтересовалась она вдруг.

— Но мне только одиннадцать… — пролепетал Эдди.

— Замолчи! — оборвала его Безумная Тетя Мод. — Я задала этот вопрос Малькольму. — Она ласково погладила неподвижного горностая по переносице между двумя глазками-пуговками.

Горностай по-прежнему хранил молчание.

Эдди всерьез забеспокоился: вряд ли он доживет до места назначения, если ему придется проехать всю дорогу с этими сумасшедшими. Хорошо еще, что бабушка забыла о том, что приказала ему раздеться…

— Ты долго еще будешь канителиться? — не замедлила обратиться к нему Безумная Тетя Мод. — Живо раздевайся!

Эдди застонал, но безропотно выполнил распоряжение своей двоюродной бабушки.

В это время экипаж остановился, потому что Безумный Дядя Джек решил перекусить в придорожной гостинице под названием «Придорожная гостиница». Она была расположена возле дороги и предназначалась для приема постояльцев, так что не было никакой возможности назвать ее иначе: любое другое название ввело бы в заблуждение как местных жителей, так и проезжающих.

Местные жители в количестве двух человек тепло встретили Безумного Дядю Джека и компанию. Это были хозяева гостиницы, муж и жена, мистер и миссис Лоуф. Никто из них и глазом не моргнул, когда из экипажа вышел Эдди в майке и в кальсонах.

В те стародавние времена мальчик в майке и кальсонах считался раздетым. Никто не мог представить себе человека более обнаженным. Если бы в те дни существовал кинематограф (хотя его не существовало) и в кино показали бы человека на берегу моря в майке и в кальсонах, разразился бы большой скандал. Мужчины с длинными бородами соорудили бы баррикады и спровоцировали бы уличные беспорядки.

Как это ни странно, в те далекие времена никому не приходила в голову, казалось бы, немудреная мысль: «А не снять ли мне с себя всю одежду, включая майку и кальсоны?» По этой причине людям казалось, что эти вещи были неотъемлемой частью их самих, как, скажем, пальцы на ногах или волосы на голове. Они воспринимали нижнее белье так, как будто это была их кожа, только с пуговицами.

Если бы в те времена кто-нибудь появился на людях в боксерских трусах или в купальнике, с дамами приключился бы приступ меланхолии, а джентльмены пришли бы в ярость. Что такое «приступ меланхолии», в точности неизвестно, поскольку в наше время не сохранилось такой общественной прослойки, как дамы, а с ними сошла со сцены и «меланхолия» со всеми ее свойствами.

Когда с дамой приключалась такая неприятность, как приступ меланхолии, перед ее носом полагалось помахать небольшой бутылочкой с этикеткой «Нюхательная соль».

С этим препаратом произошло то же самое, что и с приступами меланхолии: его больше не существует в природе. Равно как и соли для купания. Вместо этого используется пена для ванны или гель. Согласитесь, что это наводит на кое-какие размышления.

Одним словом, когда Эдди вышел из экипажа возле придорожной гостиницы под названием «Придорожная гостиница», он почувствовал себя таким голым, какими ощутили бы себя мы, окажись кто-нибудь из нас на его месте в чем мать родила (наручные часы не в счет), хотя на мальчике было больше одежды, чем бывает на нас, когда мы загораем на пляже.

Эдди ожидал, что местные жители — хозяин гостиницы и его жена, мистер и миссис Лоуф, — придут в негодование. Но ничего подобного не случилось.