Бессердечно влюбленный

Побежала, быстро цокая каблучками по паркету. Это я не убегала вовсе, а спасала наглую физиономию тирана — уж очень не терпелось запустить в неё чайником. И себя спасала заодно от привлечения по статье «Хулиганство с нанесением телесных повреждений». Наверняка такая есть. Я свернула за угол в тот момент, когда удав опомнился и эхом пролетел по коридору рык: «Виктория! Вернитесь немедленно!»

Сейчас, только шнурки поглажу, и сразу презентацию доделывать. Чего там ещё не хватает? Выстроившихся для съедения кроликов в колонтитулах? Или всплывающей смерти с косой?

Я сбежала по лестнице на шестой этаж и пошла к лифтам. Из офиса шестьсот восемь раздавались безудержные рыдания. Словно умер кто. У меня сердце оборвалось. Я не могла не заглянуть. Алиса плакала навзрыд, закрыв ладонями лицо. Я бросилась к ней.

— Что случилось?!

— Я его ненавижу! — проревела белугой наша супер-организаторша, замученная подготовкой юбилея и сбросившая, по-моему, килограммов пять за те две недели, что я её знаю. Тёмные короткие волосы прилипли к бледному лбу, худенькие плечи в бежевой кофточке вздрагивали непрерывно, кресло отъехало к стене и так сотрясало её спинкой, что насос в рамке грозил упасть Алисе на голову. Я закрыла дверь и присела на корточки перед коллегой.

— Михаила ненавидишь?

— Да-а, — сказала Алиса. — Он сказал, что меня уво-о-олит, если мимы не приедут! А я виновата, что они не отвечают по контактному телефону-у-у?

Я протянула ей салфетку и погладила по руке.

— Ты не одинока в своих чувствах! У меня по отношению к нему ни одного доброго слова не осталось, при том, что я вообще-то добрая.

Это никак Алису не успокоило. И я спросила:

— А заменить твоих мимов можно?

— Кем? Как?! Завтра в шесть начинается это светопреставление! — взвыла она. — У меня кредит ещё на машину не выплаченный, мама в больнице — надо двадцатку хирургу за операцию отдать, и лекарства-а-а, а он уволи-и-ит!

Да уж, ситуация. Одну не хотел увольнять, потому что ему, видите ли, неудобно, а ту, которая из кожи вон лезет, вышвыривает на улицу по злой прихоти. Ох! Я стиснула зубы. Точка кипения в моей душе замерцала красным, и желание утереть удаву нос перекрыло всё остальное. Я почесала макушку, соображая.

— Давай придумаем что-нибудь на тот случай, если мимы не появятся! — потеребила я воющую Алису.

Она жалобно посмотрела на меня.

— У меня уже нечем думать, — затем зыркнула в угол на потолке — в сторону директорского кабинета, — всю кровь выпил, вампир! И мозг выел, ненавижу…

— Как я тебя понимаю! У самой уже кашица вместо извилин. И та кипит. Тем более надо придумать! Сколько минут длится выступление мимов?

— Пять…

— Это мы заполним, — подмигнула я ей ободряюще — мне Алиса и так нравилась, а теперь ещё больше, когда мы оказались в одном лагере «удавоненавистников». — Хочешь, я песню на французском спою?

— Михаил не любит самодеятельность…

— Перетерпит. Я нормально так пою, в КВНах в универе всегда пела. И вокалом занималась, было дело. У меня даже несколько минусов имеется! Тем более в свете так желаемого им контракта с французами я спою на французском. Что-нибудь из классиков: Джо Дассен или Мирей Матьё. Или даже Лару Фабиан, хочешь?! А ещё можно викторину вставить! — предложила я, загораясь идеями. — Смешную какую-нибудь? Я придумать могу.

— Прямо сейчас? — моргнула Алиса.

— Ага. Если твои мимы появятся, она не понадобится, а не появятся, будет чем дыру заполнить.

На заплаканном остроносеньком лице Алисы появилась надежда.

— Ты правда можешь придумать?

— Перед тобой бывалый КВНщик. И писатель, между прочим.

Алиса моргнула ещё выразительнее и высморкалась в предложенную мной салфетку.

— Вот смотри, — говорила я, хватаясь за первую попавшуюся мысль, — к примеру, мы можем взять наши ростовские словечки, и предложить, как в телепрограмме, четыре варианта для разгадывания: три смешных и один нормальный.

— Михаил ненавидит Ростов. И наш говор. Он Семена Ивановича уволил за то, что тот гэкал[10] с клиентами. Мы все в шоке были…

Угу, ещё один минус тирану в карму. Как его вообще Земля носит, железяку бессердечную?!

— Ему главное, чтобы гости были довольны, — ответила я. — Вон как трясётся. А если всем будет смешно, вряд ли они будут дуться.

В кабинет заглянула Лизочка из бухгалтерии.

— Алис, тебе ещё агентство счета не прислало? — спросила она деловым тоном, но увидев, что мы одни, выдохнула громко: — Фух, слава Богу, тут директора нет. А я боялась, что он где-то у вас. Он сегодня совсем невменяемый. Сказал нам, что если завтра увидит крошку от печенья в бухгалтерии или если хоть кто-то явится в неподобающем виде, всех лишит премии.

Ясно, не на мне, так на других отрывается…

— Нет, Бог миловал, — улыбнулась я, — удав давится презентацией в своей «удавьей».

Лизочка расширила глаза и, юркнув к нам, тихонечко засмеялась. Шепнула:

— Удав?! Здорово, очень похоже! Правда, мы его в бухгалтерии шатуном называем.

— Почему?