Бессердечное богатство (ЛП)

Я старалась не обращать внимания на то, что происходило между нами, когда выскользнула из машины и поднималась на лифте на верхний этаж его дома. Поездка на лифте была безмолвной битвой силы воли, ожидая, кто сломается первым.

То, что я услышала сегодня от Кэмдена и Адди, противоречило тому, что говорил Пенн в конце вечера. Возможно, я слишком остро отреагировала на все, но я запуталась, если честно. Я не знала, что было правдой, стоило ли мне ревновать и так реагировать на все. Не говоря уже о том, что я чувствовала к Пенну. Человеку, которым он был тогда, против человека, которым он был сейчас, и как обрисовывали его другие. Где-то во всем этом скрывалась правда.

— Ты не хочешь объяснить мне, почему так расстроена? — Спросил Пенн, когда лифт закрылся за нами, и он выпустил Тотла из спальни.

— Я не расстроена. — Тотл обежал вокруг моих ног, и я взяла его на руки, пока он не успокоился.

Пенн только приподнял бровь.

— Я в замешательстве. Я не знаю... кто ты есть на самом деле. Я не знаю, кто ты и что всем вам от меня нужно.

— Что нам от тебя нужно? Зачем нам что-то от тебя хотеть?

Я покачала головой и отвернулась.

— Я — благотворительность или проект, или что-то в этом роде. В любом случае я просто хочу знать, что из себя представляю в ваших глазах. Я не хочу снова оказаться в ситуации, когда тебе придется лгать, кто я и чем занимаюсь. — Я резко обернулась. — Я не стыжусь того, чем зарабатываю на жизнь.

— Ты и не должна стыдиться.

— Тогда почему ты не сказал правды?

— Это не имеет никакого отношения к твоей работе, а только к Томасу и Кэмдену. Мы ненавидим Кэмден, я с Льюисом не особенно любим Томаса. Они оба смотрят свысока на всех, кого считают ниже себя.

— Значит, я ниже их? — Я опустила Тотла на пол и отошла от Пенна. Его квартира была невероятной, но я едва могла насладиться обстановкой, так как мой гнев усилился.

— Я не говорил, что думаю так, — осторожно заявил он, следуя за мной.

— Тогда в чем же дело? Я что, благотворительность? Проект Кэтрин? Так кто же я?

Пенн сунул руки в карманы и спокойно посмотрел на меня.

— Для меня ты не являешься ни тем, ни другим. Мне нравится твое общество. Я хотел бы продолжать наслаждаться им.

— Кто отец Кэтрин?

Глаза Пенн расширились, а затем он быстро пришел в себя.

— Почему ты спрашиваешь?

— Я хочу знать.

— Это очень своеобразный вопрос. Почему ты спрашиваешь?

Я не знала почему. Я и не собиралась спрашивать, само вырвалось. Я хотела выяснить не манипулировала ли Адди мной так же, как все остальные.

— Просто ответь мне, Пенн.

— Хорошо. Отец Кэтрин сидит в тюрьме. Его зовут Бродерик Ван Пелт.

— Подожди... что?

— Он сидит в тюрьме за мошенничество. Они потеряли все, когда он пошел ко дну. Единственное, к чему правительство не могло наложить руку, к ее трастовому фонду и квартире.

— Вау.

— И именно поэтому она с Кэмденом. Он нам не нравится, но у него есть деньги, а у нее — имя. Вместе они хорошо смотрятся на бумаге. Но он ужасен так же, как и их отношения.

— Господи. Я даже не могу себе представить, как можно выйти замуж за человека не по любви. Брак ради имени и денег. Это кажется таким архаичным.

— Да, — подтвердил он. — А теперь... кто рассказал тебе о Кэтрин?

— Я встретила женщину в туалете. Адди.

— О боже, — простонал Пенн. — Адди была там?

— Да. Она сказала, что вы используете и манипулируете мной.

Пенн тяжело вздохнул.

— Это очень похоже на Адди.

— Почему?

— Мы поссорились еще в старших классах. Она была с нами, в команде, а потом у нас появился друг, который бросил школу. Она обвинила нас в этом и ушла. Мы были искренними и дружелюбными к нему и к ней, но она все еще винит нас.

— Разве ее обвинения не оправданы?

Пенн пожал плечами.

— Не думаю. Но, как ни странно, это совпало с огромным разрывом Адди и Льюиса после того, как они встречались почти всю свою жизнь.

— О, — прошептала я.

— Ты так быстро поверила все, что говорят о нас, так легко.

— Прошлый опыт имеет тенденцию сливаться с настоящим. И вообще, что это было за дерьмо про тебя и Кэтрин?

— Какое? — спросил он, делая шаг ближе. Он стоял так близко, что наше дыхание смешивалось. — Ты что, ревнуешь?

— Нет, — прорычала я.

Хотя, да. Определенно.

— Тебе станет легче, если я скажу, что между мной и Кэтрин ничего нет?

— Мне все равно, — солгала я. Его рука скользнула вверх по моей руке к плечу, а затем в идеальную прическу супермодели.

— Лгунья.

— Ты ничего обо мне не знаешь, Пенн Кенсингтон.

— Я знаю, что сейчас ты хочешь, чтобы я тебя поцеловал.

— А что подумает Кэтрин?

— Мне наплевать. Я ничего не чувствую к Кэтрин. Ничего. — Его голубые глаза уверенно смотрели на меня. — Я знаю ее всю свою жизнь. Если бы я хотел быть с ней раньше, то мог бы. Но она мне не нужна. Я хочу тебя.

— Меня?

Он кивнул.