Бессердечное милосердие

Ови рядом со мной напряглась и потянулась правой рукой к кинжалу.

Они появились внезапно, словно возникли из воздуха.

Семь Морских Ведьм.

Их семеро, и нас тоже семеро.

Даже Ови заранее не почувствовала их приближения, хоть у нее и были инстинкты снежной кошки.

– Вставайте, Сестры, – велела я. – Ведьмы уже здесь.

Каждая Ведьма была высокой и прямой, как стрела, и туника на каждой была зеленой. И волосы у них были зелеными. Зеленое море, зеленая трава и зеленый мох. Земные цвета. И они же – цвета Ведьм.

В руках они держали длинные сучковатые коряги. Одним движением они подняли истертые морем коряги и прижали их к нашим горлам.

– Ты знала, что они придут? – прошептала я на ухо Джунипер.

– Да, – призналась она.

Коряги пахли солью, древесным дымом и сладковатой сосновой смолой.

– Это – наблюдатели. – Джунипер вздернула подбородок. – Бояться их нет нужды. Они знали, что мы здесь, и все же дали нам поспать.

Ведьмы повернулись к Джунипер и устремили взгляды на ее бледно-зеленые волосы.

– Джунипер? – Самая высокая из ведьм опустила свою палку. У нее были высокие скулы и ярко-зеленые глаза. На ней, как и на остальных Ведьмах, поверх зеленых шерстяных штанов была надета зеленая шерстяная юбка.

– Сейдж. – Джунипер бросилась вперед и обняла высокую Морскую Ведьму.

Остальные шесть ведьм опустили коряги, но все еще пристально смотрели на нас. Я потерла шею. Кожу мою странно покалывало смесью удовольствия и боли.

Джунипер повернулась к нам.

– Это – Сейдж, моя сестра-ведьма.

Сейдж подняла руку и провела большим пальцем по царапине на лбу Джунипер.

– Как тебе кусты ежевики?

– Кусты колючие. – Джунипер улыбнулась.

– Когда ты ушла, я дотягивалась до тебя в твоих снах. – Сейдж обняла Джунипер за талию и притянула к себе.

– Знаю. – Джунипер прижала кулак к сердцу. – Это спасло меня в самые тяжелые первые ночи. Я бы почти наверняка пропала, если бы ты не искала меня по ту сторону сна. И это удерживало меня от того, чтобы повернуть назад.

Сестры замолчали на три или четыре удара сердца, но молчание их было выразительнее любых слов.

Жаль, что у меня нет сестры.

Сигги сказала бы, что Сестры Последнего Милосердия – мои истинные сестры, и была бы права. В наших жилах течет кровь разных родителей, но это, в конце концов, не имеет значения.

Руна шагнула к ближайшей ведьме – девушке с карими глазами и мускулистым телом.

– Как тебя зовут?

Ведьма покачала головой.

– Идите. Мы проводим вас к Матушке Хаш.

Они отвели нас на дюжину ярдов вглубь леса. Мы шли, а под ногами у нас шевелилось одеяло опавших опаленных листьев. Джунипер указала на лестницу, которая тянулась вверх по стволу дерева. Лестница была выкрашена в черный цвет, отчего почти сливалась с обожженной корой.

– Мы поднимаемся. – Джунипер устремилась по лестнице вверх быстро и легко, будто делала это сотни раз прежде, что, думаю, полностью соответствовало истине.

Следом пошли Руна и Ови, Аарн и Саша, а потом одна за другой семь зеленовласых и босоногих Морских Ведьм.

Тригв ждал со мной, пока все поднимутся. Высота у меня всегда вызывала дрожь, и он это отлично знал.

– Закрой глаза и просто двигайся, Фрей, – посоветовал Тригв.

Я глубоко вздохнула и ухватилась за перекладину. Он снова кивнул мне. Я стряхнула страх и начала подниматься.

Десять

Сигги всегда хотела встретиться с Морскими Ведьмами.

Около года после смерти своего спутника она жила одна-одинешенька. Дарующую Милосердие, которая ходит в одиночестве, люди ненавидят даже больше, чем группу Сестер Последнего Милосердия, и Сигги волей-неволей пришлось принять в свою команду нас четверых, и первой подобранной оказалась я.

Есть три способа согреться зимой. Первый – разжечь огонь, другой – глотнуть вайта, третий – рассказать историю, а за ней другую, и еще, и еще.

В холодную зимнюю ночь, когда спать было слишком холодно, Сигги расплетала свои длинные белые волосы, разбрасывала их по плечам и рассказывала мне историю из своего прошлого.

– В восемнадцать лет я вышла замуж за блондина по имени Рол. Он жил на другом конце деревни, где я родилась, и мы росли вместе. Мы поженились, а через три месяца он вместе с другими деревенскими жителями отправился в набег на Элшийский монастырь за Молчаливое море – тогда в каменных аббатствах еще хранилось золото.

У Сигги был чистый, выразительный голос, да и вообще она притягивала к себе взгляд. Я была бы очарована, даже если бы та история не была пронзительно личной.