Бессердечное милосердие

– Нет никого, – заметила Руна, проходя мимо третьей деревни. – Ни стариков, ни молодых, ни женщин, ни детей.

Женщина с впалыми глазами и темноволосым младенцем на руках услышала слова Руны и тотчас глянула в нашу сторону.

– Все сбежали. Все, кто еще жив. – Ребенок заплакал, и она принялась укачивать дитя. – Они прячутся в лесу Голубого Ви.

– А семьи свои, значит, бросили. – Ови была спокойна, но в голосе послышалась ярость. – Трусливо сбежали.

Мать устало пожала плечами.

– Ежели сбежим все, кто за ранеными приглядит? Кто станет кормить кур, коров да свиней? Как бы дети наши пережили зиму без дома и очага? Мы вынуждены оставаться здесь. – Она взяла паузу. – Зверь нападает на наших мужей – если они вернутся, погибнут, как остальные.

Я повернулась и увидела девушку нашего возраста, ведущую корову через грязную городскую площадь. Она была сильной, с мускулистыми руками и изящной походкой – что-то в ней напоминало Руну, и я сразу прониклась к ней симпатией.

Она поймала мой пристальный взгляд и приблизилась.

– Ищете работу, Сестры? Нет работы. Мы и без вашей помощи скоро подохнем.

Я покачала головой.

– Мы носим плащи, но смертью более не торгуем.

– Значит, пришли к Роту? Охотиться на Зверя?

– Да.

Если ее и удивило, что четыре женщины изображали воительниц, она ничем изумление не выдала.

– Зверь приходит ночью, – сказала она, сверкнув угрюмыми зелеными глазами. – Всегда ночью. Я уж неделю не сплю. Так и рехнусь скоро.

Джунипер протянула руку, коснулась щеки девушки.

– Я помолюсь за вас.

– Молитвы не помогут. Лучше уходите. Уносите ноги и не оглядывайтесь.

Я сшагнула навстречу, прижала руку к коровьему боку, чтобы согреть окоченевшие пальцы.

– Тебе самой нужно бежать. Бери корову и прячься в лесу. Будешь сыта молоком, а если совсем худо станет, пустишь на мясо.

– Не могу я. – Двумя мозолистыми пальцами она смахнула со лба каштановые волосы. – Мать сломала ногу и нуждается в помощи. Без устали твердит, что боги нас спасут… Да вот на божью помощь я как раз и не рассчитываю. – Она снова улыбнулась.

Острый ум девицы не омрачился страхом и истощением.

Я уж было хотела предложить ей присоединиться к нам, но та уже упомянула мать. Да к тому же мы покончили с сестринской службой.

– Мы пришли сразиться с ночным Зверем, – сказала я, – и поражения не потерпим.

Девушка склонила голову и долго смотрела на меня, затем молча повернулась и исчезла в одном из соломенных домов. Наверное, поверила мне не больше, чем верила словам матери о защите богов.

* * *

На второй день нам попалась первая заброшенная деревня.

Большинство домов сгорели дотла, и селение превратилось в груды серого пепла. Мы проверили уцелевшие хижины, и Джунипер нашла за кроватью мальчонку с раздробленным черепом.

– Мертв уж несколько дней, а может, и дольше, – подметила Ови.

– И никто за ним не пришел. – Джунипер коснулась виска мальчика. – Как же он юн.

Руна вытащила огниво из мешка, бросила на меня многозначительный взгляд. Я кивнула. Джунипер помолилась над мальчиком, и тогда Руна подожгла дом с ребенком внутри. Душа его нынче вознесется в Холхаллу.

Зал Пиршества ярла Рота мы завидели на третий день, и, пробравшись сквозь заросли деревьев, наконец добрались до вершины холма, откуда открывался вид на Цветущую долину и Скальские горы. Здешние красоты можно было сравнить лишь с Готским гобеленом.

От подножия холма возвышалась каменная стена с двадцатифутовыми воротами, но брести нам до них было еще долго.

По дороге мы прошли несколько обугленных деревушек, что сгорели несколько недель назад, быть может – месяцев. Но останавливаться мы не стали: глаза наши устремились вперед, к Залу Пиршеств и грядущим приключениям.

Ближе к вечеру заходящее солнце озарило стены, ярко отражаясь от многочисленных стальных щитов. За время наших странствий мы, как Сестры Последнего Милосердия, бывали в нескольких залах, но никогда не видели столь огромных.

– Человек двести здесь поместятся, – подметила Ови, дернув подбородком.

– Сомневаюсь, что в Голубом Ви найдется двести живых. – Тригв натянул волчью шкуру, чтобы спрятать шею от промозглого ветра, затем посмотрел в небеса. – Хорошо, что путешествие близится к завершению.

Руна проследила за его взглядом и кивнула.

– Близится буря.

Вскоре хмурые облака спрятали солнце, и выпал снег. Когда мы добрались до громадных деревянных ворот, наши черные плащи милосердия были усеяны белыми хлопьями, точно звезды на ночном небе.

На страже стояли двое мужчин: один молодой, второй – старше, но оба со светлыми плетеными бородами и густыми бровями. Отец и сын, я решила. На обоих были кожаные доспехи поверх шерстяных туник и лисьи шкуры на плечах. Молодой с интересом глянул на наши плащи; старшего одежда не заинтересовала – он уставился прямиком на нас.

– К ярлу Роту пожаловали? – Голос отца прозвучал тихо, с акцентом жителя Голубого Ви, распространенным в окрестных деревнях. Местные говорили низко, растягивая гласные, и такое звучание ласкало слух.

Я кивнула.

– Да, пожаловали. Мы пришли на зов о помощи – пришли, чтобы убить Зверя.

Сын вскинул брови.