Бессердечное милосердие

Парочка вызвала у меня улыбку.

Тригв, прижавшись к моей спине, лежал на том месте, которое обычно занимала Джунипер.

– Я убил Иву, – шепнул он мне в ухо, едва все уснули, а волки примолкли. – Когда через болото шел. Уверен, она следила за мной.

– Правда? И как это произошло?

– Приспешница Королевы-Затворницы незаметно подкралась ко мне и приставила к горлу нож. Несколько часов потом держала меня в плену и постоянно прислушивалась к шелесту тростника. Будто указаний ожидала. Она была рослой, сильной и проворной, но от болотной змеи ее это не уберегло – та укусила ее за ногу, а я немедля воспользовался шансом и утопил ее.

– Вот и славно, – проговорила я.

Вдруг он отвернулся к огню.

– Разве? – спросил он. – Насилие мне чуждо. Мое призвание – лечить, а не убивать.

– Знаю, – проговорила я и, стараясь не задеть рану у нее на плече, осторожно приджала Ови к себе. Положила на ее расплетенные волосы голову. Волосы ее как обычно пахли снегом. – Мы все вступим в Зал Пиршеств ярла Рота с руками, обагренными кровью врагов, – продолжила я. – Стало быть, мы – истинные воины.

– А много ли в том толку? – Тригв на мгновение умолк. – Полагаю, тебе с Руной следовало принять предложение Квиксов.

– Мы его обсуждали, но к окончательному решению пока не пришли. Часть меня стремится, следуя зову сердца, отправиться вместе с Вайталом и Лейфом. Представлю лишь, что нам это сулит, и… Вся горю, словно Северные Ледяные Огоньки над только что выпавшем снегом. Но другая часть меня не менее страстно желает следовать уже выбранной нами тропой в Голубой Ви и свершить там правое дело. Дело славное, о котором люди будут помнить много поколений.

– Времени на принятие решения у вас уже в обрез, – шепотом произнес он.

Вновь послышался вой волков и вызвал во мне непростые, мрачные думы: о наших убийствах Милосердия, о смерти Сигги, об умирающих детях, о сагах и ведьмах, о том, что позабыли ворсы, и о том, чего они никогда и не ведали.

Восемнадцать

Лейф слыхал, что Квиксы охотились возле Нильса – деревеньки на северо-западе в глубине ворсского леса. Через пять дней пути по лесу нам с Сестрами Последнего Милосердия придется свернуть на запад к Голубому Ви.

Если, конечно, мы не передумаем охотиться на Зверя.

Шли мы около двадцати миль в день, двигаясь быстро, даже бегом, если встречались ровные тропы. Через лес Голубого Ви вели несколько дорог, но странников мы почти не встречали, что вполне нас устраивало. Наша компания увеличилась до семи человек, и проходящие лесорубы да фермеры старались не попадаться нам на пути.

Сосны в лесу стояли высокие, стройные. Они, как грациозные короли и королевы, кивали нам, одаривая благородным, свежим воздухом. Пятками мы подбрасывали коричневые иглы, и этот шорох приятно ласкал мне уши. Воздух был морозным, но с той ночи, как мы решили пойти на Зверя Голубого Ви, снега больше не выпало.

Знала я, однако, что тихая погода долго не продержится. В воздухе пахло снегом, чувствовалось, как при каждом вдохе мороз обжигал легкие.

На второй день с Квиксами, в полдень, Джунипер утащила меня с тропы и поведала, что явилась ночью Матушке Хаш и рассказала о Королеве-Затворнице и ее воскрешении.

– Ты сердишься, что не спросила тебя? Я не знала, получится ли, ведь мы отходим от Мерроу все дальше и дальше.

– Нет, Джунипер, ты все сделала верно. Матушке Хаш нужно знать.

Джунипер кивнула; в серых глазах вспыхнула тревога.

– Как думаешь, что если война ведьм все-таки вернется в Ворсленд?

В ту же секунду на верхней ветви сосны закаркал ворон, и обе мы подняли глаза. Я снова посмотрела на Джунипер.

– Мир будет меняться. Тригв говорит, что время движется как вперед, так и назад, и что век саг будет расцветать и угасать, точно восход и закат.

Джунипер взяла меня за руку, и пальцы наши переплелись.

– Руна права. Морские Ведьмы ведут затворнический образ жизни и слишком замкнуты. Война и этому положит конец. А к худшему или лучшему – знать не дано.

* * *

Совсем скоро Лейф и Вайтал прознали об умении Руны стрелять из лука. Нельзя было не заметить тоскливые взоры, что бросала она на лук Вайтала. На вторую ночь Квиксы просили ее пойти на охоту, и она вернулась через час с двумя белоснежными кроликами в руках. Руна смеялась и не переставая шутила.

Такой счастливой я не видала ее со времен соревнований с Аарном, и радость ее грела мне душу.

Ови, Джунипер и я продолжали тренироваться над Седьмой Ступенью возле костра, пока Руна мастерила лук из сосновых веток. Руна и Квиксы поочередно стреляли из лука Вайтала, но не теряли-таки надежду пробежаться по Ночному Рынку. До ушей моих донесся голос Руны: она говорила Лейфу, что вновь вернется к торговле смертью, чтобы заработать денег на собственный лук. И голос ее был серьезным.

Руна ненавидела работу Дарующих Милосердие не меньше остальных, посему слова ее значили многое.