Переходя к стильной, тщательно организованной кладовой, я провела руками по полкам. Приправы, протеиновый порошок и специи валились на пол. Я переворачивала мебель вверх ногами, опустошала шкафы, наполненные его рабочими документами, которые он хранил дома, и, ладно, это уже было просто бонусом, разбила хрупкий фарфор, который и необязательно нужно было разбивать. Когда я была уверена, что книгу не найти в гостиной, то дошла до его спальни. Я начала с того, что порвала пару его дизайнерских костюмов, не потому что думала найти внутри них «Искупление», а потому что считала, что это излечит мое внутреннее состояние. После этого я сорвала с его кровати простыни, которые все еще пахли нами, и заглянула в ящики тумбочек, а потом и под саму кровать.
Я быстро выпрямилась, собираясь уже идти в ванную, когда что-то заставило меня оглянуться и посмотреть вниз. Я нахмурилась, когда заметила неровность в паркете. Слегка неровная напольная плитка выбивалась из общей картины. Это казалось совершенно непохожим на Кристиана, который жил и дышал совершенством.
Я протянула руку под его кровать, используя ногти, чтобы открыть плитку. Мой лак для ногтей откололся, но чем больше я отодвигала плитку, тем сильнее понимала, что была на верном пути.
После щелчка и грохота, за которыми последовал прерывистый вздох, вырвавшийся из моего рта, секретное место Кристиана было раскрыто. Я похлопала по пространству под плиткой, не в силах дотянуться с моего места. Мое сердце сжалось от разочарования, когда я нащупала лишь манильский конверт. Я отодвинула его, чтобы не мешался, проверяя, было ли еще что-то под ним. И действительно было. Я почувствовала восхитительный твердый и толстый переплет и вытащила его, испытывая детскую радость даже после всего, что сегодня случилось. Я наконец-то нашла ее.
Достав ее, я скатилась с кровати и прижала книгу к груди, прежде чем открыть на середине и от души понюхать.
Мне потребовалось несколько минут, чтобы унять сердцебиение. После чего я посмотрела обратно на манильский конверт, который лежал в паре шагов от меня и с любопытством смотрел в ответ. Я нашла то, за чем пришла. Это по большей части было правдой. Но внутри меня все еще была необходимость, доля отчаяния, которая разрасталась в месть, требующую получить свою порцию плоти. Вернуть себе то, что и так по закону мое, недостаточно. Кристиан использовал меня с того самого момента, как мы встретились. Он всегда держал что-то над моей головой: отцовский суд, книгу, тайны о себе. Обычно я бы так не предала человека.
Осторожно я дотянулась до манильского конверта, притягивая его к себе по нетронутому полу. Я села, прислонившись к тумбочке, и вытащила из конверта толстую стопку бумаг.
В Верховном суде округа Мидлсекс
Штата Массачусетс
Гражданский иск
По поводу смены имени: Николай Русланович
Иванов
Номер дела: 190482873983
ХОДАТАЙСТВО ОБ ИЗМЕНЕНИИ ИМЕНИ ВЗРОСЛОГО
Заявитель убедительно просит данный суд изменить его имя с Николая Руслановича Иванова на Кристиана Джорджа Миллера.
У меня вырвался вскрик. Ничто не могло подготовить меня к боли, которую я испытала в этот момент. Будто кто-то залез рукой мне в грудь, сломав при этом грудную клетку, и вырвал когтями мое сердце, безжалостно сжимая его в кулаке.
Кристиан был Николаем.
Николай был Кристианом.
Ники не был мертв. Он был все это время здесь. Прятался в тени, вынашивая свой огромный план мести за то, что сделала с ним моя семья, в этом не было никаких сомнений. Суд. Приговор. Завоевание. Девушка, которая стала женщиной, а после инструментом.
Я соединила вместе все кусочки пазла. То, как он говорил о моем отце… Его сильное желание, с которым он боролся ради дела…
Тот первый раз, когда я встретила его в лифте и у меня было странное ощущение. Воздух был пропитан слишком многими чувствами, которые два незнакомца не могли бы так быстро пробудить друг в друге.
Странное предчувствие внутри моего живота, будто я всегда знала его, будто он каким-то образом впечатан в мою кожу, это не была ложная тревога. Он знал, кто я, и все равно скрывал свою личность от меня.
Человек, которому я доверилась, разбил мне сердце.
И в процессе он еще ухитрился лишить мою семью всего, чем она владела, солгать миру о том, кем был, и выкинуть нас, как вещи.