Бессердечный

Люк полуприкрыл глаза, рассматривая собеседника. Это была привычка, усвоенная им, когда он много играл в карты. Как-то раз один пожилой и опытный игрок, которому понравился Люк, наставлял его: «Притворяйся ленивым и дремлющим, но при этом пристально наблюдай».

Но Ломакс все же поймал его взгляд и добавил, поколебавшись:

– Вы ведь венчались в Лондоне прошлой весной, ваша светлость? У меня странное чувство, будто я видел вашу свадьбу. Я бесцельно гулял по городу, и мое внимание привлекла группа людей у церкви. В этот момент двери церкви отворились, и я понял, что там шло венчание, а теперь молодожены и их свита спускаются по ступеням навстречу приглашенным. Из любопытства я задержался, хоть это, признаю, был и нехороший поступок. И поверите ли, – он остановился на минуту и с улыбкой посмотрел на Анну, – да, я уверен, именно вы были женихом и невестой. Что за удивительное совпадение!

– Да, действительно. – Люк приподнял брови в притворном изумлении.

Вот и пришло объяснение, и вполне логичное: именно о таком совпадении он и подумал несколько дней назад. Это была простая случайность, Ломакс даже не сразу их и здесь узнал, ведь прошел целый год. Да и с чего ему их узнавать? Раньше ведь они были совершенно незнакомы. Или этот человек был очень умен. Он мог заметить что-то в глазах Люка и вести себя соответственно тому, что он в них прочел. А может, это сам Люк слишком уж умничал. В чем он, собственно, мог подозревать Ломакса?

Полковник поставил пустую чашку с блюдцем на столик и всем своим видом показал, что намерен распрощаться.

– Вы, возможно, слышали, сэр, – произнесла Генриетта, – о знаменитых садах Баденского аббатства. Сейчас, когда весна в разгаре, все цвета особенно свежи и ярки.

– В самом деле, мадам, – ответил он, поднимаясь со стула и кланяясь Генриетте. – Я заметил их удивительную красоту через окно экипажа, когда подъезжал к вашему дому.

Генриетта одарила его улыбкой.

– Сегодня замечательная погода, сэр, – сказала она. – Слишком хороша для того, чтобы проводить весь день в помещении или внутри экипажа.

– Вы абсолютно правы. – Он вернул ей улыбку. – Хотя бы часть дня стоит побыть на воздухе, прогуливаясь по прекрасному саду с прекрасной спутницей. – Он повернулся и слегка поклонился Анне. – Вы не окажите мне честь показать сады, прежде чем я уеду, ваша светлость?

Люк едва заметил полный злобы взгляд Генриетты – все его внимание было теперь сосредоточено на жене, которая грациозно поднялась и с улыбкой ответила полковнику, что с удовольствием составит ему компанию.

Люк пристально наблюдал за ней, спрашивая себя, есть ли в ее поведении хоть какое-то подтверждение того, что все не так просто, как казалось? Свидетельство того, что она и раньше знала этого человека? Что его просьба была ей приятна – или неприятна? Он не видел ничего подобного. Разве что ее улыбка была не такой теплой, как обычно, несколько натянутой, но, возможно, ему это только показалось – может быть, он просто искал подтверждения своим беспочвенным подозрениям.

Но Ломакс? Разве он не посмеялся только что над Генриеттой – почти в открытую? Нужно быть бесчувственнее камня, чтобы не заметить, что она положила на него глаз и пыталась добиться его приглашения на уединенную прогулку. И у Люка сложилось впечатление, что эта насмешка была вполне умышленной, почти театральной, хотя Ломакс и не показал этого явно.

И все же – это могло быть лишь плодом его воображения. Разве это нельзя счесть за любезность и галантность, которые Ломакс выказал хозяйке дома, попросив ее осмотреть вместе с гостем сады, являющиеся частью этого дома?

За годы, проведенные во Франции. Люк научился следовать своей интуиции. Не раз благодаря ей ему удавалось избежать неприятных ситуаций. И никогда еще у него не было более сильного интуитивного ощущения, чем теперь. Он мог спросить Анну. Это было бы проще всего. Но он знал, что Анна только холодно посмотрит на него и будет все отрицать. Возможно, был и другой путь, который, по крайней мере, даст ему больше сведений об очаровательном н неотразимом полковнике Генри Ломаксе.

Когда полковник под руку с Анной вышли из дома, Люк прошел в кабинет, чтобы посмотреть на них из окна. Они неторопливо шли беседуя, чего только и можно было ожидать от хозяйки и гостя. Ломакс был одет в длинный синий камзол и серые бриджи до колен, белые чулки и туфли с пряжками. Его парик был тщательно напудрен. Он корректно нес свою треуголку в руке. Невозможно было с уверенностью утверждать, что это тот же человек, который, весь закутанный в черное, гулял с Анной в «Рэнела-Гарденс». Кроме одного наблюдения. У него была манера слегка отклоняться в сторону и, нагнув голову, прислушиваться к словам собеседника. Это было нечто неуловимое, что Люк не смог бы выразить словами, но от этого он похолодел.

Это был тот же человек. Он мог поклясться всем чем угодно.