Бессильная

Напряжение спадает с его плеч, и он вздыхает с облегчением. — Намного лучше. Спасибо. — Я удивляюсь, как редко это слово слетает с его уст, когда уголок его рта приподнимается, и он разворачивается к своим ногам. — Кто же знал, что ты будешь той, кто вытащит нож из моей спины, а не той, кто вонзит его туда.

— Для этого еще есть время, не волнуйся.

Он ухмыляется, белые зубы сверкают на фоне его грязных черт. Затем он сворачивает шею и потягивается, делая вид, будто его не проткнули несколько мгновений назад.

Его ладонь вдруг выжидательно протягивается ко мне, и я тупо смотрю на мозоли. Когда я не делаю никакого движения, он медленно опускает свою руку на ту, что лежит у меня под боком, и его грубые пальцы обхватывают мое запястье.

Мое сердцебиение учащается, и я проклинаю этот дурацкий орган. Он тянет к себе мою руку, мою руку, которая все еще сжимает метательный нож. Затем другой рукой он проводит по моей ладони, осторожно вынимая рукоятку из пальцев.

— У тебя их достаточно, чтобы зарыть мне в спину, ты так не думаешь? — тихо говорит он, его рука все еще обхватывает мое запястье, где он, вероятно, чувствует мой глупый, заикающийся пульс под своими пальцами. — Так что, думаю, я придержу этот.

Я вырываюсь из его хватки, желая оставить между нами хоть какое-то пространство. — Разве у тебя нет важной встречи, на которой ты должен быть сейчас? — спрашиваю я, потому что просто не могу придумать, что еще сказать.

— Наверное. — Он вздыхает, проводя рукой по волосам. — Полагаю, Китт ввел тебя в курс дела. — Я киваю, прежде чем он говорит: — Отец пройдет через Испытания. Конечно, это будет силовой ход. И ему нужно будет, наконец, сообщить людям о том, что происходит. Он не сможет скрыть, кто и что представляет собой Сопротивление после сегодняшней ночи.

— Что случилось? — вздыхаю я, внезапно раздражаясь на него, вспомнив, что он сделал. — Что случилось после того, как ты, как осел, удалил меня из этой комнаты, хотя я могла бы помочь?

Теперь он смеется надо мной. — Похоже, ты все время забываешь, кто я такой, Грей.

— Мои извинения, Ваше Высочество. Что произошло после того, как вы, как королевская задница, удалили меня из этой комнаты?

— Ну, это уже прогресс, я полагаю. — Он улыбается, снова оглядывая меня своим пронзительным взглядом. — И, отвечая на твой вопрос, это был не твой бой. Не говоря уже о том, что я не мог рисковать смертью участника еще до начала первого Испытания.

Я горько усмехаюсь. — Ты прекрасно знаешь, что я могу позаботиться о себе...

— А ты прекрасно знаешь, что я могу позаботиться об этом сам.

— В тебя попал нож, помнишь?

— Профессиональный риск.

Мы смотрим друг на друга, лица близко. Я чувствую на нем запах пота, крови и грязи, а также сосновый аромат, все еще сохраняющийся на его коже. Я тяжело дышу, и через мгновение, наконец, делаю шаг в сторону от него.

— Сколько потерь? — медленно спрашиваю я.

Он отводит взгляд, вдыхает, а затем говорит: — Только двое Элитных погибли, многие ранены. Четверо Обыкновенных погибли, и только двое пленных. — Он снова переводит взгляд на меня и говорит: — Обыкновенных было меньше дюжины, что заставляет меня задуматься о том, какова была их настоящая задача, поскольку я не верю, что это было нападение на бальный зал, полный Элитных.

Я рассеянно киваю, принимая информацию. — Значит, кто-то сбежал?

Мышцы на его челюсти дрогнули. — К сожалению. — С этими словами он начинает отходить от меня, не сводя с меня глаз. — Увидимся завтра, Грей.

— До завтра, Азер.

Наконец он поворачивается и направляется через бальный зал, а я смотрю ему вслед.

Затем он окликает меня через плечо. — Сделай мне одолжение, дорогая?

— И какое же?

— Пообещай мне, что останешься в живых достаточно долго, чтобы ударить меня в спину?

Я громко смеюсь. — Это и было моей целью с самого начала, принц.

Глава 23

Кай

Я чуть не заглатываю полный рот сырой грязи. Мои глаза распахиваются, и я кашляю во влажную почву подо мной, которая намочила мою одежду и заставила ее неудобно липнуть к телу. Я переворачиваюсь на спину, хрустя мхом, ветками и камнями, и моргаю от солнечного света, пробивающегося сквозь высокие деревья.

Чума, где я?

Мелодия щебечущих птиц пробудила меня от тяжелого, глубокого сна.

Одурманенного сна.

Деревья заполонили яркое голубое небо над головой, большинство из них — высокие зловещие сосны, протягивающие пальцы листвы высоко к облакам, и я узнал бы их где угодно. Человеку становятся знакомы деревья, на которые он вынужден взбираться бесчисленное количество раз, чтобы преодолеть страх высоты.

Шепот.

Я в этом чертовом лесу.

Я встаю на ноги, чувствуя головокружение, истощение и одурманивание. Странное давление на правое предплечье заставляет меня посмотреть вниз и увидеть тонкую кожаную ленту, обхватывающую его, концы которой плотно соединены вместе. Если бы она была еще туже, то полностью перекрывала бы кровообращение, делая руку совершенно бесполезной.