Бессильная

Внутренняя сторона щеки болит от постоянного покусывания в попытке успокоить нервы. И несмотря на то, что я впервые за много лет сплю в мягкой постели, мне неспокойно. С первого дня пребывания здесь я ни с кем не разговаривала, мне даже не объяснили, что, черт возьми, происходит. Меня оставили бродить по мягкому полу, размышляя о том, кто мои противники и что они могут сделать.

Игры разума, вот что это такое.

Король, вероятно, находит это комичным. Ему нравится, что мы тревожны, беспокойны и заперты в своих комнатах, пока он не скажет иначе. Это должно вывести нас из равновесия, заставить волноваться.

Стук в дверь заставляет меня приостановить ходьбу.

Голова Ленни выглядывает из-за дверной коробки, на его лице появляется овечья ухмылка. — Ну... как дела, Пэйдин?

Я моргаю, глядя на него. — Как я? Как я?

Он ползет дальше в комнату, его следующие слова звучат медленно. — Ладно, у меня такое чувство, что ты не... в порядке.

Мой смех горький. — Можно и так сказать. Прошло уже два дня. Где, черт возьми, ты был?

— Король любит держать участников в полной изоляции первые пару дней, — жестко говорит он. — Но есть и хорошие новости: сегодня вечером ты будешь ужинать с другими участниками, вместе с королем и королевой.

Я сглатываю. После сорока восьми беспокойных часов я вдруг встречусь с участниками, которые не давали мне покоя, и с королем, который снился мне в кошмарах.

— Я скоро вернусь, чтобы проводить тебя на ужин, — говорит Ленни, поворачиваясь к двери. — Если тебе что-нибудь понадобится, просто крикни. Я буду недалеко. О, — оглядывается он на меня через плечо, — и, возможно, ты захочешь переодеться перед ужином.

Когда он уходит, я проскальзываю в ванную и вожусь с различными ручками на ванне, пока из нее не начинает литься горячая вода. Через несколько минут я уже раздета и отмокаю в пенистой воде, благодаря ненужному количеству мыла и солей, которые я туда насыпала. Я энергично натираю волосы и тело, кожа становится красной и свежей.

Я давно не чувствовала себя такой чистой.

В голове проносятся мысли о моих многочисленных заботах, и теплая вода мало успокаивает меня. Испытания занимают все мои мысли, напоминая о том, что мне не хватает силы и что я не обладаю достаточной защитой. Не говоря уже о том, что если Испытания не убьют меня, то обнаружение Обыкновенной — точно.

Я отмокаю в бурлящей воде, пока она не становится холодной, как в привычных мне ваннах. Когда я наконец набираюсь сил, чтобы вылезти из ванны, меня бьет дрожь, и я накидываю шелковый зеленый халат.

Я возвращаюсь в свою комнату, открываю белые дверцы огромного шкафа напротив кровати и смотрю на десятки цветов и узоров, аккуратно развешанных на вешалках. Наряды на все случаи жизни висят здесь, и все они в моем распоряжении.

Адена бы умерла, если бы увидела это.

Я тупо смотрю на одежду, потом на свои рваные вещи, забытые на полу. Я не имею ни малейшего представления о том, что уместно надеть на этот ужин, и лучше не выставлять себя на посмешище еще до начала Испытаний.

Вспомнив, что Ленни просил крикнуть, если мне что-нибудь понадобится, я так и делаю. Уверена, что Имперец был свидетелем нескольких таких ужинов и имеет представление о том, какой наряд ожидается.

Я подбегаю к двери и открываю ее ключом, глядя вниз и затягивая завязки халата. Я действительно кричу: — Ленни, что, черт возьми, я должна надеть...

И тут я поднимаю глаза.

Мои глаза встречаются с широкими ярко-зелеными глазами. Я никогда не видела стоящего передо мной человека, а так бы запомнила. Его грязные светлые волосы выглядят слегка влажными, как будто он только что вышел из ванной. У него одновременно сильные и тонкие черты лица с прямым носом и мягкими губами. Его рука поднята, он все еще стоит в позе, чтобы постучать в мою дверь.

Он приходит в себя быстрее, чем я. — Проблемы с гардеробом? — Его рот кривится в игривой ухмылке, и что-то в ней кажется таким знакомым, но в то же время совсем не знакомым.

— Очевидно, — отвечаю я с небольшой улыбкой. Его взгляд быстро пробегает по мне, и только тогда я вспоминаю, что на мне халат. Я плотнее натягиваю его на себя, борясь со своим румянцем.

Он прочищает горло. — Не стоит беспокоиться. Твоя горничная, Элли, скоро придет, чтобы помочь тебе одеться и подготовиться к ужину.

Он говорит властно, как будто привык отдавать приказы. Несмотря на его простую одежду — тонкие черные брюки и облегающую зеленую рубашку, демонстрирующую его стройную фигуру, — я сразу понимаю, что этот человек не слуга.

Участник?

При мысли о том, что кому-то придется прислуживать мне, я быстро говорю: — В этом нет необходимости. Я сама могу о себе позаботиться, спасибо.

Он переводит взгляд с моих спутанных волос на шелковый халат, который я застегиваю. — Очевидно, — говорит он, подражая моему ответу, сделанному всего несколько минут назад, со странно знакомой ухмылкой на лице.