Бессильный чемпион (СИ)

Мурка сигает, вслед стремительному прыжку пускаю три нити – авось успею. Крючья двух трассирующих лесок цепляются за полосатую шкуру. Напрягаю мускулы, пытаясь одернуть тварину назад. Сила Шарика в помощь. Но шкура рвется, клочья фиолетово-белой шерсти разлетаются по воздуху – и котяра приземляется на деваху.

Рык раненого льва наполняет ночной лес. Со всей силы кошара сдавливает клыки и лапы вокруг головы девахи. Выпускает когти, сжимает в мощных объятиях – и лишь скребется по защите, как Мурзик в запертую дверь.

А в следующий миг я скручиваю котяру паутиной и оттягиваю его в траву. Мурка вскакивает, но мы наготове. Мой кулак бьет кису в челюсть, трехсоткилограммовая туша медленно заваливается назад, резко выпрямляется и режет взмахом когтей мне плечо. Из раны выстреливает фонтан крови, в ушах отдается крик девахи:

- Свароже! Тебя-я ранили!

- И чего разоралась?! – морщусь, отступая. – Мешаешь!

Деваха в шоке замолкает. Сам плюю на рану – щас заживет. Обрушиваю двойную связку на Мурку. Взбиваю печень, разламываю хуком ребра.

Хватаясь за бок и согнувшись, Мурка семенит по траве в сторону, желтые глаза подергивает сонной пеленой. Эйфория от лаванды спала, пора в колыбельку. Вдруг кошара выдыхает на языке ада:

- Побеждаешь, человек, муррр… Удивительно.

Оппа. А я уже его в неразумные записал.

- Так ты говоришь, – отвечаю на «мордорском наречии». – А чего молчал?

- О чем говорить с человеками, муррр? – дергает усами монстрокошара. – Ими надо питаться, муррр. Но с тобой бы я побеседовал…

- Знаешь что-нибудь об инферно?

- О ком?

- Жаль, - хватаю магнофелиса за уши. Дернув огромную башку вниз, со всей дури врезаю коленом в приплюснутый нос. Черепная коробка твари схлопывается, осколки кости пробивают мозг и обездушенная туша валится у моих ног.

- Одолел… Так быстро, - ошеломленно пищит деваха, сидя на траве. Лыжную маску она стянула и оказалась симпатичной девушкой с веснушками вокруг вздернутого носика.

- Минуту, - поднимаю указательный палец.

Замолкает. Мы оба ждем. И вскоре он приходит - фрактал Высшего. О да, детка! Да! Эйфория охватывает меня. Мышцы схватывает онемение, даже присаживаюсь на труп Мурки, чтобы не упасть. Но слабость быстро проходит. Тени под деревьями становятся бледнее – теперь различаю узоры коры внизу крон. «Ночное зрение» снова со мной, крутяк! Плюс кошачьи гибкость и ловкость. Смогу себе лопатку без проблем почесать, хе.

Так, дальше – деваха. Гляжу на ее руки – ободов огня нет. Она смущенно отводит ладони за спину. Ухмыляюсь.

Молодец девка – послушалась шестнадцатилетнего дядю. Теперь беззащитна перед врагом как однокрылая ласточка. Чему вас только на спецподготовке учат?

- Чего надо? – вдруг взвивается она, поджав губы. Понимаю ее – собственная слабость раздражает. Отлично понимаю.

- Клятва, - вкрадчиво напоминаю.

- Ну и чего, - поджимает она ноги под себя. – Чего ты хочешь?

- Тебя.

- Что?! – она трясется. – Нет!

- Никакие «нет» не принимаются, - хмыкаю. - Либо подчинение, либо жизнь. Как тебя зовут?

- Сара, - мычит она, опустив голову.

- Сара, я хочу твоего подчинения. Хочу тебя полностью, понимаешь?

- Да чего тут непонятного, - она вдруг хватается за застежку маскхалата и начинает себя распаковывать. – Типичный мужик.

- Мужик? – смотрю, как она по пояс в бюстгальтере уже торчит. Вот это скорость! Лучше бы так шустро от Мурки уворачивалась бы.

Да, груди у американки крепкие – твердая двоечка точно. И живот поджарый, плоский. Только толку мне с ее сисек? Мир они не спасут.

- Прекрати, - закатываю глаза – и эта туда же, хоть и без фрактала. – У меня есть кому постель греть. От тебя мне нужны разведка и сведения о вашей миледи.

- Шпионить не буду, - качает головой строптивица, дергая завязки брюк. – Давай уж лучше по-бырому и разойдемся.

- ВСТАЛА. – Достал меня этот детский сад.

С дрожью в коленях американка вскакивает. Расшнурованные брюки сползают по ее бедрам. Открываются кружевные трусики с цветочным рисунком. Так вот в чем спецбойцы Сербины на работу ходят. Недалеко от своей миледи ушли.

Поднимаюсь сам. Подойдя к американке, хватаю ее за оголенную ключицу и рычу прямо в стеклянные глаза.

- ТЫ. БУДЕШЬ. ШПИОНИТЬ. ИНАЧЕ. СМЕРТЬ. ПОКАЖЕТСЯ. БЛАГОМ.

Псих-волны бушуют. Американка под моей рукой вся ходуном ходит, и при этом губы кусает. Голым бедром ко мне тянется, вот касается, осторожно трется, снизу-вверх заглядывая в глаза, мол, можно ли, хозяин? Не осерчаешь ли? А если еще крепче прижмусь?

Не обращаю внимания – главное, чтоб уступила и подчинилась. Да, жестоко переламывать человека, но я мог вообще ее не спасать. А тут как бы человечеству демоны грозят, в такое время не до гуманистических дилемм.

Но чего-то она увлеклась моей ногой. Встряхиваю американку за плечо.