БЕСсильный чемпион. Том 5

Всё, кожа Бестии покрыта энергетической пленкой. Аля эфирный гидрокостюм. Кстати, в моей защите можно погружаться в водоемы температурой около десяти градусов. Если усилить характеристику пропускаемости, то и подо льдом можно гулять с баллоном кислорода сутки напролет. Спецназу бы пригодилось. Ведь чем меньше воды мы греем кожей, тем дольше не замерзаем. А ментальный доспех непрактичен в том плане, что поглощает намного больше энергии, чем моя пленочка.

— Готова, родная, — трогаю бледное плечо Бестии — энергопленка поддается под пальцами. Мягкая. Ухмыляюсь. — Каждые два часа держись рядом со мной для подпитки. И только не вздумай зажиматься с парнями по углам. Я страшен в гневе.

— Это с кем же? — хихикает она. — Кот старый, Али страшный, а больше никого нет. Кстати, почему?

— Дворецкий Аяно выгнал всех.

— Тот старичок? Ничоси, — удивляется Бестия. Видимо, представила, как Моне Кобе веником под зад выгоняет сотни отдыхающих.

— Покатайся со мной, — просит девушка. — Тут же есть горки для двоих.

— Можно.

Поболтали и теперь идем кататься на аттракционы. Их куча. Посреди ангара устроили десятки разных бассейнов, над которыми громоздится конструкция из разноцветных водяных горок. Одни тянутся спиралями под потолком, другие сразу круто спускаются в бассейн. Часть трасс закрыта и выглядят как трубы, часть плоская. Вот Ясна с визгом скатывается со скоростной «Камикадзе», как ракета. Ножки подняты вверх, показывается промежность, самую малость прикрытая узкой тряпочкой, а ближе к ягодицам так вообще торчит шнурок. Прекрасное тело рыжей вонзается в бассейн, взрывая его фонтаном брызг. Ясна звонко смеется, махая мне рукой. Киваю на идущую впереди Бестию, мол, уже занят.

Надо сюда как-нибудь с поляницами сходить. Им понравится. И мне.

Вместе с Бестией усаживаемся на вершине закрытой горки слабой крутости. Скатываться надо на водяном матрасе с двумя местами. Я сажусь сзади, Бестия — спереди, у меня между ног. Девушка совсем близко, касаюсь коленями ее локтей. На время, пока вдвоем, снимаю Энергопленку. Теперь наша кожа соприкасается. Бестия начинает учащенно дышать. Для нее прикосновение к другому человеку — редкость.

Отталкиваюсь и струя воды уносит матрас в розовую трубу спуска. Проезжаем три секунды, когда Бестия резко разводит ногами, упираясь ими в стенки трассы.

Удивленно смотрю, как спецназовка поворачивается. Ее лицо оказывается совсем близко с моим.

— Перун, ты можешь меня поцеловать? — спрашивает она, пунцовая до ушей. Либо это игра света, преломленного сквозь розовые стенки?

— Запросто, — наклоняюсь к девушке. Но она кладет пальчик на мои губы.

— П-подожди — глаза ее блестят. — Т-ты женишься на мне?

Ого себе, вопросец. Нет, в бояр-России вполне нормальный, особенно среди дворян. Это в Страшном мире, до Вторжения, пока минимум полгода не пролежат бок о бок на одной кровати, о женитьбе обычно не спрашивали. Меня сейчас больше остаточная память затормозила. Сам считаю правильным жениться на девушке заблаговременно, а не год мотать ей нервы. Зачем месяцами тереться друг с другом? Пускай я накосячил с темными вымесами, Дарами Хаоса и мортидо, но хоть что-то в нашей стране стало делаться правильно. Тем более, Бестия проверенная Афганской войной, лучшую боевую подругу не сыскать.

— Медлишь, — расстраивается Бестия. — Не хочешь?

Хмыкаю и сжимаю ее сочное бедро.

— Если будешь во мне сомневаться, я тебя трахну прямо в этой трубе.

Бестия замирает, глаза ее загораются хитрым блеском.

— Мне кажется, — она облизывает губы розовым язычком. — Тебе нельзя доверять. Ты самый настоящий лжец.

— Это уже даже не сомнения, а прямое обвинение, — я спускаю ногу с матраса, фиксируя его на месте. — А значит, ты сейчас запоешь извинения.

Мои руки обхватывают Бестию за талию и притягивают ближе. Усаживаю девушку на себя. Накрываю ее губы поцелуем, сжимаю нежную кожу ее бедра. Она жадно проводит ладонями по моему телу, ощущаю, как жесткие пальцы скользят от шеи к груди и ниже, к плавкам.

— Перун! — раздается снаружи голос Аяно. — Где тебя носит?! Перун!

Мы не обращаем внимания, неистово целуемся, до боли сжимаем друг друга в объятиях. Весь наш мир ограничился этой розовой трубой. Больше ничего нет. Только свет, играющий бликами на мокрой нежной коже. Только сладкие вздохи девушки. Только томное эхо возбужденных стонов сквозь стиснутые зубы. Уверен, нас не слышно. Мы два Штирлица, два затаившихся разведчика во вражеском тылу. Незаметные. Невидимые. Бесшумные…

* * *

Все четыре «зори» в шоке и ужасе смотрят на розовую горку.

Желоб трубы ходит ходуном. Натужно скрипят скобы и болты, пытаясь выдержать бешеную тряску конструкции. Дрожит железная башня, вокруг которой спиралью вьется горка.

Но пугает бывалых спецназовцев вовсе не дребезжание металла. Крики — яростные, нечленораздельные, безумные. Труба изрыгает лавину жуткого воя и стонов. Будто внутри горки сцепились два свирепых зверя. Будто лев с тигрицей схватился за кусок мяса.

— На нас напали?! — вертит головой в повязке Кот. — Похоже на стаю Гончих. Откуда здесь демоны? Командир, нам готовиться к бою?