БЕСсильный чемпион. Том 5

— Гребаный вуайерист! — рычу ему в ухо. — Ты чо удумал, мудило?! Что можешь за мной и моими женщинами подглядывать?! А?! Еще в лицо это мне рассказывать? Психодерьмом с заумным лицом меня поливать?! Может, у тебя позывной тоже вдруг стал Бессмертный? Отвечай!

Встряхиваю котяру.

— Нет…

Провожу запоздалый, лет на сорок, урок культуры поведения.

— Как только ты понял, чем занята Бестия, надо было отключить свой векторный зонд, а не считать ее оргазмы. Уяснил?

— Да…

— Больше никаких извращенств. В душ и туалет к девочкам тоже не заглядываешь. Уточню. Когда они писают, ходят по большому, моются, занимаются любовью, ты не изучаешь их «физиологические показатели». Я тебе запретил. Понятно?

— А парни…

— То же самое.

— Понял, — сипит мне в руку Слепой Изврат.

Убираю руку. Кот сразу же сгибается, схватившись за колени и прокашливаясь.

— А техники скину, конечно, — хлопаю спенцназовца по спине. — Не жалко.

Я открываю дверь в раздевалку и застываю. Мозг на секунду отключается. Все три девушки стоят в одних трусиках, без лифчиков. Бестия прикрыта дверцей шкафчика. Ясна стоит спиной в позе фотомодели, изогнув гибкую талию. Аяно натягивает брюки на упругие бедра.

— Упс, — шепчу и моментально реагирую. Времени на раздумья нет. Дверь открыта, сейчас девочки заметят. А закрою — тоже увидят и кинутся ловить наглеца. Как бы поступил Штирлец? Он бы подкинул фрицам Мюллера!

Ловлю за шиворот Мюллера-Кота, забрасываю за дверь и захлопываю ее. Раздевалка взрывается грохотом и ором:

— Кот! Совсем уже!

— Старый извращенец! Тебе конец!

Звук ломающегося дерева. Наверно, Аяно схватила скамейку.

— А-а-а! Убивают! — это уже Кот.

— Будешь знать, как подглядывать! — новый треск и стон мнущегося железного шкафчика.

— Я не могу подглядывать! Я слепой!

— Сейчас еще будешь и безмозглым! — Б-У-У-М!

— А-а-а! Помогите!

Я выдыхаю с облегчением. Похоже, провал отменяется, дорогой разведчик. Усмехаюсь, вспоминая округлые полушария Аяно. А полученные секретные сведения очень даже ничего.

За дверью раздается новый ор подставленного Кота.

К сожалению, без жертв не вышло. Ну ничего, будет слепцу уроком, как за девушками подсматривать.

Спешу в мужскую раздевалку. Там снимаю плавки, обматываюсь сухим полотенцем. Поиски баньки занимает пару минут. Небольшая каморка с тремя полками друг над другом. Отделка вагонками, наверное, из осины. В углу электрическая печка и бак с водой. Прибавляю жара до семидесяти градусов и залезаю на верхнюю полку.

Устрою заход в десять минут и дальше с Аяно двинемся. Может, организуем с ней спарринг по массажу? Эротическому, само собой.

Дверь распахивается, внутрь заходит Ясна, замотанная в белое махровое полотенце.

— О, и ты здесь, Перун. А чего так холодно? — девушка прибавляет жар до восьмидесяти, черпает ковшиком воду и поливает печку. — Там Кот вообще обнаглел! Запрыгнул, внаглую, к нам в раздевалку и давай отмазываться, что, мол, я слепой, мне можно. Аяно отбила пердуну все ребра. И поделом! Как считаешь?

Она забирается на верхнюю полку, садится рядом. Полотенчико чуть соскальзывает вниз, приоткрывая упругие полушария грудей. Рыжая не обращает внимания, глаза лукавые и хитрые.

— Думаю, что восемьдесят многовато, — киваю на шипящую от брызг печку. — При высокой влажности семидесяти с лихвой хватит.

— Я люблю, когда жарко, — не прекращая улыбаться, Ясна смотрит на меня с вызовом. — Если тебе невыносимо быть рядом со мной, уходи.

И потянувшись к пульту на стене, она увеличивает температуру до девяноста.

Что за чепуха? Ясна вся в поту, дышит глубоко, взгляд полон ожидания.

Я спускаюсь с полки и сменяю режим на семьдесят.

— Сломался? — удовлетворенно хмыкает девушка.

— Включил голову, — хмуро говорю. — Соблюдай баланс влажности и температуры. Либо парься в сухой сауне на отметке хоть сто двадцать, либо во влажной бане не больше семидесяти. Иначе свалишься в обморок.

— Я не свалюсь, — она снова увеличивает температурный режим помещения — на этот раз до ста. — А ты?

Молчу и не двигаюсь с места. Безумие какое-то.

— Добавь влаги, — просит Ясна со слабой улыбкой. Красные пятна пляшут по лицу, волосы слиплись от пота. Ей уже нехорошо, но она уперлась, как овца. Огнеупором что ли ее накрыть?

— Так, — пытаюсь разобраться. — Что происходит, Ясна? Почему хочешь меня «сломать»? Я тебя обидел?

Она слабо смеется тихим голосом:

— Ой, скажешь же. Да нет — ты замечательный. Сильный, смелый, ответственный, остроумный, еще и в постели бог, судя по довольной Бестии.

— Благодарю, — сдержанно отвечаю.

— Но далеко не идеальный, понял? — возмущается вдруг. — Ты не можешь быть во всем идеальным!

— Почему? — ни фига не понимаю. Стою и горю во влажной стоградусной жаре. Как и эта спятившая девушка.

— Идеальных мужчин не бывает.

— Ты хотела сказать людей?

— Нет, мужчин.

— То есть, женщина бывает идеальной?

— Ага, — кивает с усмешкой. О себе что ли?

Она начинает загибать пальцы:

— Скоморох без осязания слабее девчонки, Кот тоже физически ущербен, Али сильный, но я его сделаю. Перун….Пускай ты силен, но и в тебе есть недостаток. Огро-о-омный, — облокачивается на стенку. Вот дура — несет бред.