Бесславие. Преступный Древний Рим

Итак, мелкими кражами рабы пополняли свой скудный рацион, а делами покрупнее зарабатывали деньги, из которых могли что-то откладывать еще и на будущий выкуп себя из рабства. Мы видели, что разграбление потерпевших крушение кораблей служило хорошим подспорьем для обитателей прибрежных поселений, хоть и преследовалось по закону, не признававшему в качестве оправдания хронический голод среди простонародья. В отдельную категорию закон выделял различные виды домашних краж: рабы воруют у господ; вольноотпущенники — у патронов; наемные работники — у своих нанимателей. При этом мелкие домашние кражи законников не интересовали, а потому в той же статье особо оговаривалось, что подобные случаи не должны быть предметом исков (Дигесты, XLVIII.XIX.11.1). Плохое домашнее воспитание и слабохарактерность отцов, которая удостаивалась особого порицания, — всё это отмечалось среди причин моральной ущербности будущих преступников. Алчность также считалась негативным качеством, хоть и приписывалась только богачам: часто приводились примеры подделывания или переписывания завещаний.

Закон четко разграничивал предумышленные, спонтанные и непреднамеренные действия, такие как пьяная драка, и преднамеренно спланированные, такие как ограбление (Дигесты, XLVIII.XIX.11.2). «Безумные» и «малолетние»[25] освобождались от ответственности (Дигесты, IX.II.5.2). В народе также бытовало объяснение безрассудных преступлений «одержимостью демонами»: считалось, что безумцы себя не контролируют, а действуют по воле злых сверхъестественных сил.

К чему могли приговорить уличенного в воровстве? В раннем римском своде законов, известном под названием «Законы двенадцати таблиц», с ворами предлагалось обходиться по-разному в зависимости от того, застигнуты ли они на месте преступления, от времени суток и от их социального положения. Пойманных с поличным невооруженных воров из числа свободных людей предписывалось подвергать телесному наказанию и выдавать тому, у кого совершена кража (то есть обращать в рабство). Рабов, как вооруженных, так и безоружных, сначала пороли кнутом, а затем сбрасывали с Тарпейской скалы, возвышавшейся над форумом. Потерпевшему дозволялось убивать на месте любого вора, пойманного в ночное время, а вот в дневное время безнаказанно сойти с рук могло лишь убийство вора, оказывающего вооруженное сопротивление, и то лишь при условии, что попытки криками созвать людей на помощь успехом не увенчались. Причем в ранних версиях в явном виде не прописывалось, до кого должна была докричаться жертва — то ли до вора, предлагая ему сложить оружие и сдаться, то ли до соседей (в любом случае возможностей для произвольной трактовки даже убийства под предлогом защиты имущества эта статья оставляет предостаточно). Показательно и то, что дела о краже рассматривались не в судебном, а в административном порядке, и наказание вору назначалось по усмотрению претора.

Ко времени поздней республики и ранней империи воров из числа свободных людей телесным наказаниям подвергать перестали, ограничиваясь взысканием с них по суду компенсации ущерба — как правило, в четырехкратном размере. Плюс к тому осужденные за воровство свободные граждане ограничивались в некоторых правах. В частности, они утрачивали право представать перед судом в качестве свидетелей, а также иммунитет от телесных наказаний в случае совершения последующих преступлений, то есть, по сути, уравнивались в этом отношении с рабами.

Во все времена рабам полагались жестокие наказания за кражу. Рабы практически не имели никаких прав и, как мы уже видели, представая перед судом даже в качестве свидетелей, подвергались пыткам, которые призваны были служить гарантией правдивости данных ими показаний. Ведь в рабах видели, выражаясь словами из одного источника, всего лишь «инвентарь <…> обладающий членораздельной речью» (Баррон, Сельское хозяйство, 1.17)[26]. Осужденных за кражу рабов могли высечь или распять, а беглых — приговорить либо к каторжным работам на рудниках, либо к растерзанию зверями в амфитеатре. Шокирует обыденность телесных наказаний домашней прислуги, о которой свидетельствуют строки высеченного в камне прайс-листа некой муниципальной службы исполнения наказаний, сохранившиеся в городе Путеолы[27] близ Неаполя. Порка кнутом, включая доставку скамьи для привязывания раба, стоила всего четыре сестерция, то есть несколько хлебов (AE 1971, 88). Историк Диодор Сицилийский (I век до н. э.) описывает, как на рудниках надсмотрщики побоями принуждают осужденных продолжать работы в подземных шахтах и днем и ночью, пока труд не доведет их до смерти, которая, впрочем, для них предпочтительнее, нежели жизнь в этих ужасных условиях (Историческая библиотека, V.38.1).