Бесславные дни (ЛП)

   Южанина растоптали довольно быстро. Поначалу он активно сопротивлялся, ему даже удалось уложить парочку. Но биться против шестерых одновременно долго он не смог. Когда он прекратил сопротивляться, началось усердное методичное избиение. Японские солдаты прекрасно знали, что делали. Когда они закончили, на земле остался лежать кусок мяса с вкраплениями камуфляжной формы, лишь отдаленно напоминавший человека. Обувь и руки японцев были покрыты его кровью.

   К удивлению Петерсона никто из них не улыбался. Они совсем не радовались тому, что сделали, что, впрочем, не говорило о том, что они ничего не сделали. Для них это была... просто работа. Такое отношение к происходящему пугало.

   Японский офицер наблюдал за расправой, не показывая никакого желания вмешаться или прекратить её. Он что-то сказал на своем языке. Местный японец, наоборот, весь позеленел, казалось, его вот-вот вырвет. Офицеру даже пришлось его встряхнуть, чтобы тот вспомнил о своих обязанностях переводчика.

   - Это послужит вам уроком. Вы все - пленники. Когда к вам подходит японский солдат, вы должны поклониться и подчиниться. Ясно? - Ему ответила гнетущая тишина. Офицер снова заговорил. На этот раз тормошить переводчика не понадобилось. - Вам всё понятно?

   - Так точно, сэр! - раздался нестройный хор озлобленных голосов. Именно это японец и хотел услышать. Петерсон тоже кричал. Ладно, он всё понял. Он понял, что этот кошмар оказался ужаснее, чем он вообще когда-либо мог себе представить.

   "Надо было бежать", - подумал он. Но куда бежать? На Оаху прятаться негде, может, только среди гражданских в самом Гонолулу. О таком варианте он не подумал, но было уже слишком поздно.

   Японский офицер подошел к нему и замер в ожидании. "Вы должны поклониться и подчиниться". Петерсон поклонился, ощущая сполна всю горечь поражения. "Это просто вежливость, - убеждал он себя. - Они сами так делают". Поклон был бы проявлением вежливости, если бы японец ответил ему тем же. Но он не ответил. Он воспринял его как должное. Он его заслужил по праву победителя и отвечать тем же не обязан.

   Офицер принялся рыться в карманах Петерсона. Тот замер, словно статуя. "Ты проиграл. Так и бывает, когда проигрываешь". Японец нашел флотские петлицы и забрал их себе. Его волновало лишь то, что они серебряные. "Теперь я точно всего лишь капрал". Ещё японец нашел его бумажник. В нём было 14 долларов, с этой суммой он и взлетал с палубы "Энтерпрайза". Не самая крупная сумма, к тому же после посадки на поле для гольфа, тратить их особо было не на что.

   Японец вытащил купюры, зажал их в кулаке и принялся им размахивать, говоря что-то по-японски. Складывалось впечатление, будто он ворвался в Форт Нокс. Про азиатов говорили, что они странные. Но этот парень был не просто странным. Он буквально сиял от радости.

   Японец был настолько счастлив, что даже вернул Петерсону пустой бумажник.

   - Ну, спасибо большое, - с сарказмом ответил Петерсон, с запозданием понимая, что сарказм в его положении мог оказаться равносилен смерти. Затем разум вернулся к нему. Он снова поклонился.

   На этот раз японец отвесил ему ответный поклон. "Для меня ты всего лишь жалкий пленный, но я буду вежлив с тобой даже, когда буду тебя грабить". Так это выглядело. Иначе и быть не могло. "Ах, ты, сучара, - думал про японца Петерсон. - Жалкая гнилая сучара".

   Другие японцы обыскивали остальных американцев. Те спокойно отдавали им всё, что они находили. На лицо солдата, вздумавшего сопротивляться, уже садились мухи. Японский офицер пролаял команду. Переводчик сказал:

   - Туда, - и указал направление. Американцы отправлялись в новый мир плена.

   Сьюзи Хиггинс лежала на узкой кровати и плакала.

   - Не надо было сюда приезжать! - ревела она.

   Несмотря на то, что Оскар ван дер Кёрк приехал сюда на несколько лет раньше, его обуревали те же мысли. Он сказал:

   - Поздновато уже об этом думать.

   Она посмотрела на него. Даже с потекшей тушью и залитым слезами лицом, она была красивой. Такое можно было сказать далеко не обо всех женщинах.

   - И что нам делать? Япошки захватили весь остров.

   - Ага, я тоже заметил, - ответил ей Оскар. - Я не знаю что делать, кроме как не высовываться, держаться подальше от неприятностей и надеяться, что нам будет что поесть. Ты видела цены? Они взлетели выше, чем фейерверки на 4 июля!

   - Мы проиграли! - выкрикнула Сьюзи. - Так быть не должно.

   - Ты, как и я, знала, что так и будет. Сама говорила.

   На этот раз Сьюзи посмотрела на него иначе. Ей очень не нравилось, когда ей напоминали о собственных словах.

   - Это же япошки. Они - не американцы. Они даже не белые. Они не могли быть способны на подобное.

   Оскар пожал плечами.

   - Владелец этого дома - японец. Японцы сделали очень много, чтобы обжить это место, но всё равно, хоули относятся к ним плохо. Когда я сюда только переехал, то думал так же как ты. Но чем дольше я тут жил, тем больше убеждался в обратном. Японцы могут делать то же, что и мы, и плевать, будь они хоть зелеными.

   - Ты собираешься учить их сёрфингу? - язвительно бросила она.

   - Ну, от тебя-то им отнюдь не уроки сёрфинга нужны будут.