Бесславный

Ник пытался позвать на помощь, но оказался полностью парализован. Он даже моргать не мог. Как только подумал о Калебе или Коди, его мозг пронзила резкая боль.

В него тыкали ледяной иглой?

Отец криво улыбался.

— О, силы, что ждали тебя… вещи, для которых ты был рожден…. Плохо, что ты не проживешь достаточно долго, чтобы их испытать.

Ник изо всех сил пытался освободиться.

Но не мог. Никогда еще он не испытывал ничего подобного. Это было ужасно. Забудьте о силах Дарта Вейдера, это было хуже и изнуряло больше.

Если я освобожусь, старик, ты будешь истекать кровью.

Ну да, нормально он с ним сражаться не сможет, но сделает все, что в его силах.

Сейчас же он не мог сделать ничего.

Глядя на сына холодным взглядом, Адариан навис над Ником. Приложил большой палец к внутреннему уголку его левого глаза. В своей голове Ник кричал от жуткой агонии. Но из горла не вырывалось ни звука.

Он единственный слышал это.

Отец полностью его парализовал.

— Вот и все, — прошептал Адариан и вдохнул с удовольствием. – Напои меня своей болью. Позволь мне купаться в ней.

— Что ты делаешь, чу!

Глаза Ника расширились: он никогда не слышал, чтобы мама оскорбляла кого-то на наречии каджунов. Она становилась совершенно невменяемой, когда дело касалось защиты своего чада, и использовала слова, которые шокировали его. Но он даже и не подозревал, что она знает об их значении.

Резкий голос зазвенел в стенах, когда она побежала к ним. Мама буквально налетела всем своим телом на Адариана, отшвыривая его от кровати. Учитывая тот факт, что ростом мать была чуть выше фута, вполовину меньше своего мужа, да и, вероятно, весила меньше, чем одно мускулистое бедро Адариана, то, что она смогла подвинуть его, впечатляло.

— Отойди от него! Понял? – прорычала мама сквозь стиснутые зубы.

— Я просто хотел его увидеть. Ведь он мой сын.

Она зажала Адариана в угол, как чихуахуа, лающая на добермана.

— Ты не должен находиться здесь, и ты это знаешь. Как ты тут оказался? Я знаю, что тебя не освободили досрочно. Не нашелся еще такой дурак, чтобы выпустить тебя снова.

Взгляд Адариана потеплел, и он воспринял ее ярость, не дрогнув.

— Я забыл, какая ты красивая, — он потянулся к ее щеке.

Мать отпихнула руку Адариана.

— Ты ко мне не прикоснешься снова. Никогда!

Ник пытался заговорить, но то, что сделал с ним Адариан, удерживало его в неподвижности.

Отец бросил на сына предупреждающий взгляд. Блеск в его глазах подсказал Нику, что тот слушал эфир, хотя сам Адариан оставался неподвижным.

Когда он снова посмотрел на мать, на его лице читалось недоверие.

— Это ты сдала меня копам после ограбления банка, да?

— Да, — произнесла она гордо сквозь сжатые зубы, выпрямившись во весь рост, но все же едва достигая груди Адариана. – Мне плевать, что ты сделал со мной. Плевать. Но когда ты ударил моего малыша… ну уж нет. Во мне словно включился Донки Конг. Никто не трогает моего мальчика. Ни ты, ни кто-то другой. И я забью тебя, как кабанчика на Рождество, если ты даже просто косо посмотришь на него. Понял?

Адариан, как и Ник, казался ошеломленным атакой.

— Ты сдала меня, — недоверие прорезалось в его голосе.

— Да, — повторила она.

Боль в его глазах была осязаема. И говорила о многом – Адариан любил ее.

Отвратительно…

Нет, даже хуже. Любовь его отца была извращением… Потому что он Малачай. Они не рождались для положительных эмоций. Они рождались, чтобы ненавидеть и убивать. Это сказал ему Торн.

Единственная причина, по которой в Нике были задатки любви — это кровь его матери, и то, что она оставила его и воспитывала своего «малыша». Ник был единственным Малачаем, который показывал любовь и понимал ее. Его отец не знал, как жить с ней. И по этой причине Адариан, вероятно, ни к кому другому ее не испытывал.

— Как ты могла? – Адариан напоминал обиженного родителями ребенка.

Мать покачала головой, наблюдая его замешательство.

— Ты… — закрыв глаза, она махнула руками перед лицом, словно стирая с доски. – Конечно же, ты безумен. Я знаю это. Все это знают.

Прикусив губу, Адариан сдерживал огонек в холодном взгляде. Он был в шаге от того, чтобы ударить ее.

Ник еще сильнее начал бороться с параличом. Он должен был защитить свою крошечную мать от медведеподобного мужчины, который являлся ему отцом.

— Какие-то проблемы, Чирайз?

Единственной частью тела, над которой у Ника был контроль, остались глаза, и он перевел взгляд на дверь, у которой стоял Кириан в позе, говорящей, что он более чем хочет пролить кровь, если потребуется. Одетый в черное с головы до пят, он был почти одного размера с его отцом. И он был более чем в хорошей форме. Кириан стоял, скрестив руки на груди, солнцезащитные очки закрывали его глаза.

Адариан вмиг сократил расстояние между ними.

— Это тебя не касается.

Кириан не изменил позы крутого парня.

— Рука, которую ты занес над дамой, говорит об обратном.

Адариан рассмеялся.

— Ты не знаешь, с кем связался.

— Как и ты, — голос Кириана был мягок и неэмоционален, словно они разговаривали о погоде. Ника всегда удивляло, что Кириан мог так легко общаться, не выказывая гнева.