Бесследно исчезнувшая

Девочка выбрала хлопчатобумажное платье с узором, которое застегивалось на пуговицы на спине, у нее возникла проблема с двумя самыми верхними из них.

– Подожди, я помогу тебе, – сказала Анника как можно более доброжелательно.

Серена резко повернулась и сделала шаг назад.

– Уходи отсюда, – буркнула она.

Анника остановилась:

– Я же только хотела…

– Якоб может застегнуть. Мы не нуждаемся в тебе.

У Анники в легких закончился воздух. Она судорожно вздохнула и скосилась на девочку, подыскивая подходящие слова, ей требовалось отреагировать, но как? Она прикусила губу и пропустила шагнувшего в комнату Якоба. Серена развернулась, и мальчик застегнул две верхние пуговицы на платье.

– Спасибо, Якоб, – сказала Серена и протиснулась мимо Анники в направлении прихожей.

Анника стояла в комнате, пока не услышала, как открылась и захлопнулась входная дверь. Она закрыла глаза и ждала, пока давление в груди спадет, но облегчение не приходило. Взамен ощущение тяжести переместилось в живот, в темно-красную точку вблизи позвоночника, где жила злость.

«Чертова девчонка, что я сделала тебе?»

От этой гневной мысли давление чуточку уменьшилось, благодаря чему он смогла дышать снова.

А потом разрыдалась.

Ингемар Лерберг лежал в обычной больничной кровати с приподнятым изголовьем, его руки немного свешивались вниз, согнутые в локтях под углом девяносто градусов. Нина смотрела на него из коридора сквозь стекло больничной двери. Он был отключен от аппарата искусственного дыхания, несколько тонких шлангов вели от его тела к капельнице и контрольным приборам. Он был в больничной белой ночной рубашке, без носков. Тонкое белое одеяло покрывало его живот и ноги до лодыжек. Она не справилась с соблазном взглянуть на его пятки. Сильно опухшие, они имели сине-желто-зеленый цвет. На них хватало ран с запекшейся черной коркой. Один глаз Лерберга закрывала черная заплатка.

Главврач Карарей торопливо подошел к Нине.

– Он очнулся? – спросила она.

– Он периодически приходил в сознание ночью. Утром поспал немного, но совсем недавно проснулся.

Нина окинула взглядом тело Лерберга.

– У него же нет никаких повязок, – констатировала она.

– Только на послеоперационных швах, – сказал доктор. – Ребра ведь не бинтуют, пятки лучше заживают на воздухе.

– Он может говорить?

– Он понимает, что мы говорим, но был интубирован, и ему сделали трахеостомию, поэтому голосовые связки у него ужасно распухли.

– Трахеостомию?

– Мы ввели ему в трахею трубку для дыхания. Ты можешь пообщаться с ним пару минут, не более.

– Почему у него на глазу наклейка черная?

Врач вопросительно посмотрел на нее.

– Все другое же белое, – объяснила Нина. – Почему пластырь у него на глазу черный?

Доктор Карарей удивленно моргнул.

– Я не знаю, – ответил он, открыл дверь и шагнул в палату.

Нина последовала за ним. Прохладный ветерок, коснувшись ее, проскользнул в коридор.

– Ингемар, – сказал врач и подошел к лежавшему на кровати мужчине. – Со мной сотрудница полиции, ей необходимо поговорить с тобой. Они хотят поймать тех, кто так отделал тебя. Ты в состоянии принять ее?

Нина шагнула вперед и встала рядом с доктором Карареем. Мужчина чуть-чуть повернул голову, его единственный глаз сейчас смотрел на нее, на нем еще оставались следы кровоизлияний.

– Меня зовут Нина Хофман. Я из Государственной криминальной полиции.

Глаз уставился на нее.

– Я понимаю, что тебе трудно говорить, – продолжила она. – Ты можешь кивать?

Мужчина не шевельнулся.

– Ты можешь моргать?

Мужчина моргнул опухшим веком. Она перевела дух.

– Моргай один раз в качестве «да» и целиком закрой глаз, если захочешь ответить «нет», – сказала Нина. – Ты готов делать это?

Мужчина моргнул один раз.

– Ты в состоянии отвечать на вопросы?

Он снова моргнул.

Нина расправила плечи, в ее распоряжении было несколько минут, она могла исходить из своих теорий и взять их за основу.

– Тебя мучили двое мужчин?

Мужчина моргнул.

– Ты узнал их?

Он закрыл глаз. Нина ждала. «Нет», значит, он не видел их раньше.

– Они хотели получить от тебя информацию?

Моргание.

– Ты смог ответить им?

Глаз закрылся и несколько мгновений оставался в таком положении. Слеза выскользнула из него и скатилась вниз к уху.

Они спрашивали о том, чего Ингемар не знал, касавшемся его или какого-то третьего лица, кого-то близкого к нему, пожалуй, того, кто исчез.

– Тебе известно, где сейчас Нора?

Тело мужчины напряглось, его глаз расширился в ужасе и повернулся к ней. Из его горла вырвался звук, похожий на мычание. Доктор Карарей поспешил к нему. Нина испуганно отступила назад.

– О-о-о-ххх! – закричал мужчина, его руки и ноги судорожно задергались.

Доктор Карарей нажал тревожную кнопку, перед дверью начала вращаться красная лампа, завыла сирена. Две медсестры вбежали в палату. Нина попятилась еще на несколько шагов.

– Но-о-охх! – закричал Ингемар Лерберг. – Но-оххха-а-а-а…